Курс лекций по древней и средневековой философии

У Ансельма были два варианта такого доказательства. Сперва оно было апостериорным, исходящим из опыта. Оно изложено в сочинении Ансельма "Монологиум". Там доказывается, что все конкретно сущее, т. е. единичное, чувственно данное, "вещное", случайно и относительно. Действительно, любая "вещь" может быть, так и не быть. Но ясно, что в таком случае, если бы ничего больше не было, мир был бы случаен и неустойчив, он бы "плыл", он был бы нереален и призрачен. Он бы вообще не существовал. Поэтому необходимо допустить, чтобы за случайным и относительным стояло нечто вечное, неизменное и абсолютное, которое было бы основой изменчивых явлений в мире, его чувственной игры. Таким образом, доказывал Ансельм, идя от случайного к необходимому, должно допустить особое начало в мире. Ансельм частично прав: все явления есть явления сущности или сущностей. Но совершенно не обязательно эту сущность видеть в личном и притом именно христианском боге. Это уже выдумка Ансельма.

Сам он, не удовлетворившись своим исходящим из опыта апостериорным доказательством бытия бога, выдвинул иное, априорное, исходящее из разума, как ему казалось, доказательство бытия бога. Оно содержится в его "Прибавлении к рассуждению" ("Прослогион"), где говорится, что "вне всякого сомнения, существует как в интеллекте, так и в реальности такой объект, выше второго нельзя помыслить".

Но здесь все дело в переходе от интеллекта к реальности. Можно ли из понятия выводить реальность объекта, соответствующего этому понятию? Ансельм рассуждает так (это рассуждение как бы от противного) допустим существование такого "безумца", который отрицал бы бытие бога, утверждая, что "бога нет", ведь для вынесения такого атеистического суждения надобно, чтобы было известно, что такое бог, какова его сущность. Итак, что же такое бог? Бог - то, выше чего его нельзя помыслить, он совокупность всех совершенств: он вечен, бесконечен, вездесущ, всемогущ, всеблаг и т.д. Однако в числе этих совершенств бога, среди его предикатов, свойств должно быть, коль скоро бог действительно совокупность всех совершенств, то, выше чего нельзя ничего помыслить, - предикат существования, иначе все совершенства бога обратятся в нуль, в ничто, в свою противоположность. Поэтому мы, мысля бога как то, выше чего ничего нельзя помыслить, должны с необходимостью мыслить его существующим. Пока все это правильно. Мыслить мы можем многое. Но вот существует ли то, что мы мыслим хотя бы и с самой большой логической необходимостью? Следует ли из логики онтология? Вот в чем вопрос! Можно ли из факта мышления вывести факт бытия? Не превосходит ли наша мысль бытие по объему? Что шире: мысль или бытие? Вот какие непростые вопросы невольно возникают, когда мы знакомимся с доказательством бытия бога Ансельмом, доказательством, вошедшим в историю философии под именем онтологического доказательства бытия бога. Это название условно, приблизительно. Оно не передает сути этого доказательства. Это название говорит лишь об онтологии, которая в этом доказательстве следует из мышления, но это ведь только одна сторона доказательства. Оно было бы верно, если бы Ансельм доказывал бытие бога из бытия. А так оно в сущности неверно, ведь это доказательство от мышления к бытию, что в названии не передано.

Но все-таки можно ли умозаключать от мышления к бытию? Нет, нельзя. Проект самолета не есть ещё самолет. Продовольственная программа - это еще не полные полки магазинов.

Так мы отвечаем сегодня. Но и тогда онтологически доказательство бытия бога встретило немедленную, почти критику. Некий проницательный монах из монастыря Мармутье близ Тура по имени Гаунилон, ознакомившись с сочинением Ансельма "Прослогион", тут же при свете лампады или свечи написал "Книгу в защиту безумца", в которой фактически взял под защиту того самого безумца, который безумен именно потому, что утверждает, что бога нет. Мысль, писал умный монах, отлична от бытия, а бытие отлично от мысли. Мы можем мыслить несуществующее. Вот в этом весь вопрос! Можем ли мыслить несуществующее? Вспомним Парменида, который утверждал, что небытия нет, потому, что оно немыслимо и несказанно, ибо, мысля небытие, мы его тем самым превращаем в его противоположность - в бытие. Но Парменид, видимо, не различал три рода бытия: собственно бытие, бытие мысли и бытие слова, иначе говоря, бытие в качестве бытия, бытие в качестве мысли и бытие в качестве слова. Бытие в качестве слова не влечет за собой бытие в качестве мысли. Сколько у нас слов без понятий? Не имеющих смысла. Мы ведь живем в основном на уровне слов. Мы живем в стихии слова, мы убеждаем словами, мы оскорбляем и одобряем, хвалим словами, мы поднимаем большие массы людей на социальные действия словами, которые часто не имеют никакого смысла, которые не определены. Но на уровне смысла народные массы поднять трудно. Смысл убивает действие. Слово действует непосредственно на наши эмоции, а через него на волю, а через волю вызывает реакцию действием. На этом основана социальная мифология.