Курс молодого бойца

Желание задерживаться в духоте комиссариата отсутствовало полностью.

— Стой, капитан! — снова крикнул кто-то.

Сзади послышался торопливый топот. Зубов подумал и снова обернулся. К нему галопом мчался запыхавшийся капитан Хворостюк.

Видимо, в связи с отсутствием практики бежал он плохо. В Н-ской части он ни за какие коврижки не уложился бы в офицерский норматив.

Зубову это зрелище удовольствия, надо сказать, не доставило. Тем не менее он вежливо дождался финала. Хворостюк резко затормозил, выронив из рук очередное яблоко. Он машинально подхватил его и остервенело протёр носовым платком, одновременно выпалив:

— Слышь, капитан, ты чё, совсем охренел? Бойцов моих воруешь!

На лице Зубова появилось отстранённо-брезгливое выражение.

— Не понял?!

— Капитан, вот только давай без этого! Медведева моего ты спёр? — запальчиво забубнил Хворостюк.

— А ты что, его купил?

— Ты чё, не въезжаешь? Это моя территория!

Зубов саркастически усмехнулся:

— Вот и убери её, — он оглянулся по сторонам и деловито констатировал: — А то как-то пыльно тут у вас…

Такой наглости Хворостюк никак не ожидал. Он зарычал, покрываясь красными пятнами:

— Что-о?!

Но смутить, а тем более испугать капитана Зубова было очень непросто. Он приблизил губы к уху возмущённого Хворостюка и сообщил по слогам, прямо в слуховой проход:

— Я говорю. ПЫЛЬ-НО ТУТ У ВАС!

— Да я… Да ты… Да я тебя… — запыхтел Хворостюк, понимая, что теряет Медведева.

Потом он вдруг перешёл на заговорщицкий полушёпот:

— Капитан, хочешь виски? — Он достал из-за пазухи бутылку и убедительно потряс ею в воздухе. — Хорошие! Из дюти-фри…

Зубов взял у него из руки яблоко и откусил.

— Ты лучше яблоки ешь! — с жалостью сказал он. — Витамины!

Он вложил надкушенный фрукт обратно в потную ладонь, чётко, по-строевому развернулся и спокойно зашагал к выходу. Хворостюк растерянно посмотрел на виски и прошипел в удаляющуюся спину, размахивая яблоком:

— Имей в виду, я этого так не оставлю!

Зубов перешагнул через порог, вежливо посоветовав на прощание:

— Правильно! Ты его доешь…

Подтянутая фигура капитана исчезла за дверью. Хворостюк недоумённо посмотрел на злополучное яблоко и в бешенстве швырнул его в стену. Брызги витаминов разлетелись, как прощальный салют несостоявшейся сделке.

Во дворе шла погрузка призывников в машины. Два новоиспечённых мотострелка стояли у автобуса. Мишка курил, с тоской глядя на немытые окна военкомата и мысленно прощаясь с упущенным тёплым местом. Кузьме Соколову грустить было не о чем. Курить он не умел, а учиться не собирался. Вокруг царила суматоха, свойственная последним минутам перед отправлением. Народ грузился в машины и автобусы. За забором в голос стенали родственники и подруги призывников.

Внезапно кто-то робко похлопал Кузьму сзади по плечу. Тот неторопливо обернулся. Перед ним стоял старый знакомый.

Несостоявшийся любовник Кузьмы Ивановича кривовато улыбался, бережно баюкая висящую на перевязи забинтованную руку.

— Тебе чего? — сурово спросил будущий мотострелок Соколов.

В родных Нижних Пузырях к сексуальным меньшинствам относились настороженно. Педерастов там отродясь не водилось. И как с ними обращаться, Кузя не знал.

— Спасибо, друг! Отсрочку дали! — Парень нежно погладил забинтованную руку. — Перелом! Здорово ты мне!

Мишка чуть не поперхнулся дымом и искренне посоветовал калеке:

— Иди отсюда! Пока он тебе ещё что-нибудь не сломал!

Тот обиженно тряхнул крашеным чубчиком, исчезая в толпе.

— А ты, Сокол, я смотрю, у нас — Тайсон, блин! — ехидно пробурчал Мишка, продолжая дуться.

В народе произошло шевеление. Началась погрузка в автобус, следующий без остановок в светлое мотострелковое будущее…

Капитан Хворостюк посмотрел в окно. Отправка шла полным ходом. Мелькнула и исчезла навсегда спина перспективного бойца. На лицо капитана наползла гримаса почти детской обиды. Он ожесточённо вгрызся в очередное яблоко и злобно пробормотал, увидев Зубова:

— О, пошёл! Ур-род! Все нормальные бойцы под «Славянку» уходят, а мотострелкам мы щас устроим! Ну-ка, Ковалёв, давай, врубай своих фашистов.

Сержант недоумённо повернулся.

— Так я их это… выбросил…

Хворостюк от возмущения поперхнулся яблочным соком.

— Ты что, Ковалёв, охренел?!

— Вы ж сами сказали: никаких фашистов! — виновато буркнул сержант. — Может, яблоко хотите?

— Да засунь ты себе это яблоко в жопу!! — вдруг заорал Хворостюк. — Ты у меня щас в дисбат пойдёшь!

— За что?!

— За фашистов!!

Ковалёв стремительно выхватил из-под стола мусорную корзину и нырнул в неё. В разные стороны полетели скомканные бумажки и яблочные огрызки. Несчастный сержант, попавший под горячую руку, жалобно причитал:

— Товарищ капитан, я найду… Вы только не волнуйтесь…

Автобус, принадлежащий Н-ской части, зарычал двигателем и затрясся, демонстрируя горячее желание куда-нибудь уехать. Капитан Зубов энергично взмахнул рукой, давая команду. Провожающие прощально взвыли из-за забора. Хворостюк самолично нажал кнопку «пуск». Старенький военкоматовский репродуктор хрипло кашлянул и издал жуткий вопль на немецком языке. Группа «Рамштайн» сотрясла двор тяжёлым металлическим роком…