Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

При дальнейшем терзании нормы о Праве на участие на поверхность чумными бубонами выступают другие погрешности и противоречия, влекущие уже привычные нам проблемы. С одной стороны, Право участия безоговорочно для всех инстанций. С другой же – следуя специальным нормам о порядке рассмотрения дел в этих инстанциях, мы находим, что Право действует «автоматически» только по первой инстанции. А для его воплощения во II инстанции или в надзорном суде требуется выполнение дополнительного условия: заявить ходатайство о своём участии. Не заявил такового ходатайства, да ещё в определённый срок, да ещё и в оговорённом формате – большой бэн тебе на воротник. То есть, мы сталкиваемся со всяческими обременениями Права, от которых зависит его реализуемость.

Или вот: тебе может привидеться, что Право участия в разбирательстве по первой инстанции распространяется на всю стадий? Ан нетушки. Обвиняемый может остаться за бортом, например, при заочном разбирательстве или когда суд рассматривать будет его Замечания на ПСЗ, или когда назначать будет судебное заседание без предварительных слушаний.

Само понятие «участие» в Кодексе не расшифровывается. И это позволяет мусорам щемить возможности защиты. Так, признавая кассационную стадию – более письменной формой производства, суды не считают обязательным до начала заседания предоставлять обвиняемым (осужденным) все «состязательные бумаги» по делу, представленные участниками суду с целью влияния на его выводы и решение. В частности, обвиняемому и защитнику не представляют копии возражений, дополнительных жалоб и материалов доказательственного значения. Что это, если не ограничение Права на участие?

Можно согласиться, что норма по статье 47 УПК является предписанием общего (универсального) характера. Допустим. Ведь существуют в её развитие правила по специальным нормам, в коих отдельно конкретизируется и уточняется Право на участие в более развёрнутом виде. А эти специальные нормы, притом, имеют преимущество в применении и по расшифровке для конкретных случаев. Да только все такие последующие оговорки, в свою очередь, столь корявы, что порой существенно изменяют содержание Права или вообще приводят к отмене его. В этом наблюдается результат влияния мусоров на редакцию Закона, когда под их давлением вносились изменения и дополнения, изуродовавшие УПК до безобразия. В итоге Кодекс ныне пренасыщен такими чёртиками-перевёртышами взамен стройных норм.

Дурацкими являются все без исключения ограничения, в которые укутали Право на участие. Глянь-ка, внутри нормы перечислены возможные судебные инстанции и отдельные стадии, на которые распространено Право участия. Из данной конструкции явствует, что на судебные рассмотрения всех иных вопросов Право не распространяется. Следовательно, обвиняемый не вправе рассчитывать на участие, например, в рассмотрении судом вопросов по контролю его корреспонденции, по проведению обыска и выемки в его жилище, по аресту его денежных средств и имущества. А сами суду в ответ на редкие возмущения по поводу таких ограничений голосят: Всё верно – нет Права, но ничего страшного, ограничения такие вполне компенсированы последующей возможностью обвиняемого обжаловать решения судов в вышестоящие сферы. Надо же, что за вздор! Указанными решениями и осуществляемыми на их основе действиями напрямую затрагиваются не менее значимые конституционные права и свободы обвиняемого, чем по, например, всё же учтённому в том же Законе решению о временном отстранении от должности. И то обстоятельство, что перечисленные следственно-судебные действия пытаются связать с мнимой «тайной следствия» или с необходимым аспектом неожиданности осуществления в значении устранения возможных противодействий – такие доводы не могут оправдать урезание Права защиты на доступ к правосудию (участию в нём). Допустимость и обязательность участия обвиняемого при рассмотрении и указанных вопросов права фактически подтверждается тем, что прямое участие стороны защиты предопределено и не умаляется при рассмотрении точно таких же вопросов в ходе рассмотрения дела первой инстанцией по существу обвинения. Указанные же ограничения для стадии предварительного следствия Закон никак не объясняет, и об их природе мы можем только догадки строить. Но сами нормы, а в особенности существующая практика ущемлений со временем подправляется с учётом всё же интересов защиты. В чувство законодателя и мусоров приводит Конституционный Суд.