Курс на дно

Густавсон нанес несколько мощных прямых ударов, от которых пирату, вероятно, очень не поздоровилось бы, если бы они достигли цели. Однако Ахмад, казавшийся таким неповоротливым и обрюзгшим толстячком, на поверку оказался довольно-таки быстрым и умелым бойцом. Ракитин, мало разбиравшийся в таких вещах, так и не понял, каким видом борьбы владел главарь пиратов: это было похоже на кунг-фу из гонконгских фильмов, а может быть, это было и что-нибудь вроде местного «тайского бокса», но руками и ногами Ахмад махал очень быстро и ловко. В считаные мгновения он нанес шведу несколько сильных, едва уловимых взглядом ударов, а затем, поднырнув под руку противника, напрасно пытавшегося хотя бы разок достать его кулаком, резко и мощно ударил под ложечку, в солнечное сплетение. Густавсон словно переломился пополам и, задыхаясь, безуспешно пытался схватить воздуха, когда Ахмад с резким выкриком нанес противнику страшный добивающий удар ногой в голову… Когда поверженный Густавсон упал, бандиты, с интересом наблюдавшие за схваткой, одобрительно загоготали, а кое-кто даже захлопал, приветствуя безоговорочную победу своего командира. Ахмад же молча взял из рук хранителя свой пистолет и как-то очень буднично, деловито дважды выстрелил в лежавшего без сознания шведа, на что Фарук недовольно проворчал:

— Давно бы так! Нашел время авторитет укреплять… Ахмад, нам пора убираться отсюда!

— Конечно, дорогой, ты прав, — шумно дыша, ухмыльнулся еще не остывший от драки пират и громко приказал своим, указывая на русских пленников: — Этих в лодку, живо! А с посудиной… Фарук, а ведь симпатичное корыто — может быть, себе возьмем, а?

— Ахмад, ты же понимаешь, что этот «Орион» слишком заметен и хорошо знаком властям и полиции. Да и машина слабовата… Нет уж, уважаемый, давай-ка как всегда! Я уже распорядился, извини, дорогой, — все таким же недовольным голосом буркнул «рыбак». — Там в трюме Хамзах — он знает свое дело.

…Лодки взревели моторами и через несколько минут растаяли в дымной темноте, унося бандитов и их пленников. Брошенный растерзанный «Орион» одиноко покачивался на мелкой водной зыби, зияя провалами разбитых иллюминаторов и распахнутых дверей, тоскливо скрипевших петлями. Кроме русских доктора и его помощницы, пираты расстреляли всех, кого обнаружили на судне. По затоптанной, грязной палубе с тихим печально-сиротливым звоном перекатывались десятки блестящих стреляных гильз…

8

Российский эсминец, которому самые современные навигационные приборы и оборудование позволяли без малейшей опаски двигаться даже в кромешной темноте, на средних оборотах машин без особой спешки следовал довольно-таки извилистым курсом, проложенным старшим штурманом среди путаницы проток, островов и обманчиво-обширных просторов чистой воды. До рассвета оставалось еще часа два, когда на эсминце приняли сигнал SOS, переданный с неизвестного судна. Дежурный радист немедленно доложил по команде, и через несколько минут командир эсминца уже знал о тревожном зове о помощи, как знал и то, что передача сигнала неведомым радистом была так же неожиданно прервана, как и пробилась в потрескивающий многочисленными помехами эфир.

— «Орион», говоришь? — Капитан второго ранга выслушал доклад вахтенного офицера и, постукивая по столу карандашом, рассматривал на карте место, откуда предположительно прилетел SOS. — Так, до них чуть больше пятнадцати миль… Ну что ж, как говорится, исполним свой долг — командуй смену курса, идем к этому «Ориону». Радист точно уверен, что стрельбу слышал?

— Так точно! Говорит, что уверен.

— Уверен… Стрельба — это плохо. Кравцов пусть поднимает своих морпехов, получает боеприпасы, бронежилеты… В общем, все, как положено!

— Товарищ командир, тут еще акустики докладывают, что засекли мини-субмарину… Предположительно, класса «Тритон».

— И что? Чья?

— Да в том-то и дело, что вроде бы и ничья! — развел руками вахтенный офицер. — Мы сразу запросили соответствующие службы Малайзии, Индонезии и Сингапура — все в один голос говорят, мол, не наша! Думаю, не врут. Да здесь, в проливе, вроде и мелковато: есть и по двадцать пять метров, где подводные лодки разве что только в надводном положении пройдут.

— Посмотрим! Пусть слушают, пеленгуют. Мы, товарищ капитан-лейтенант, не рассуждениями вроде «пройдет, не пройдет» должны оперировать, а вещами понятными и конкретными. Субмарину приказываю просто отслеживать — пусть ползет, куда ей надо, а у нас своя задача и свой курс! А то еще не хватало нам непонятно от кого торпеду под ватерлинию получить… Не забывай, что мы сейчас «товар», а не настоящая «боевая единица». Идем к «Ориону», а там будем смотреть по обстановке!