Курс на дно

— Да уж, удачнее некуда! Ты отдышись сначала, допросчик… А с тобой, Лагодич, я попозже поговорю. Творят, понимаешь, что хотят! — тоном, не обещавшим ничего хорошего, сказал кавторанг, но тут же, не выдержав роли сурового командира, пряча усмешку, проворчал: — Ихтиандры какие нашлись… А допрашивать, сержант, у нас и без тебя найдется кому. Иванов, давай — вот и для тебя работа нашлась!

Офицер с погонами капитан-лейтенанта, до сих пор молча стоявший чуть позади кавторанга, так же молча козырнул и неторопливо направился к пленнику, уже вполне очухавшемуся и сидевшему на палубе с руками, связанными за спиной. Каплей Иванов официально числился в списке экипажа эсминца офицером, ответственным за воспитательную и культмассовую работу, но на самом деле исполнял должность, которую во все времена в армии и на флоте именовали емко и коротко: «особист»…

Уже стемнело, в черном высоком небе возлежал на боку месяц, непривычно для северян выставляя свои острые рожки вверх. Палуба довольно скупо освещалась стояночными огнями, лишь на пленника был направлен яркий луч небольшого прожектора. Аквалангист, старательно пытавшийся изображать истинно мусульманское спокойствие и покорность кысмету-судьбе, болезненно щурился и отворачивался от слепящего света. Иванов присел на корточки, некоторое время молча смотрел на пленника холодным и каким-то пустым взглядом, потом негромко спросил по-английски:

— Ты кто?

Аквалангист в ответ что-то процедил сквозь зубы на каком-то местном наречии.

— Не понимаешь по-английски… Хорошо. Будет тебе переводчик… Али сюда, быстро!

Один из морских пехотинцев привел мальчонку, и тут произошло нечто неожиданное. Али, не дожидаясь расспросов русского офицера, вдруг широко раскрыл глаза и что-то очень быстро и горячо начал говорить, энергично жестикулируя и показывая на пленника пальцем.

— Ах, вот оно как! — Иванов повернулся к стоявшим чуть поодаль полукругом морпехам во главе с Меркуловым и перевел: — Мальчик говорит, что видел этого архаровца среди тех пиратов, которые нападали на «Орион». Именно этот бандюга расстрелял в машинном отделении мотористов. Думаю, он же и взрывчатку там заложил. Подрывник, стрелок, аквалангист — ну прямо суперспецназ, «морской котик»… Ну что, котик, поболтаем?

— Так, получается, — едва сдерживая себя, зло процедил Никонов, стоявший рядом с кавторангом, — что нам повезло даже больше, чем мы думали. Значит, именно этот гад Кравцова и ребят угробил! Тогда тебе, урод, не повезло круто. Ты, сука резиновая, знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?!!

— Остынь чуток, сержант… — каплей вновь вперил тяжелый взгляд в лицо пленника и продолжил вновь по-английски: — Ты все понимаешь, пловец. На «Орионе» ты здорово лопотал по-английски — мальчик узнал тебя! От взрыва мины, которую ты заложил на мирном судне, погибли наши солдаты, товарищи и командир вот этих морских пехотинцев. Если ты будешь и дальше изображать из себя героя, то для начала я отдам тебя им. А уж они найдут, что тебе сказать! А потом тобой займусь я… Сегодня тебе очень не повезло, парень, очень! Я из контрразведки русского флота и языки развязывать умею. Сейчас мои ребята… — Иванов, не поворачиваясь, коротко приказал: — Сержант, пусть лампу паяльную принесут! Горящую!

Через несколько минут каплей прикурил от синеватого пламени, с ревом рвавшегося из раскаленного сопла лампы, аккуратно поставил старательно гудевший агрегат на палубу и, задумчиво выпуская дым изо рта, вкрадчиво поинтересовался у аквалангиста, напряженно косившегося на страшный огонь:

— Думаю, вряд ли тебе довелось видеть когда-нибудь, как палят свиней. Я тебе расскажу. Сначала горит щетина и вкусно пахнет паленой шерстью. Потом на шкуре вздуваются и лопаются пузыри — прозрачные такие! А затем под вот таким же пламенем шкура чернеет и начинает обугливаться… появляется запах горелого мяса — ну очень мерзкий! Красивая картинка, пловец? Ты никто, тебя никто не станет искать, а бандитов и пиратов по русским законам можно уничтожать на месте — без всякого суда. Так вот, сначала я выжгу тебе глаза, потом отрублю кисти рук, которыми ты так здорово умеешь ставить мины, а потом… А потом мы выбросим тебя за борт — плыви, куда хочешь! А на случай, если ты вдруг каким-то чудом уцелеешь, я сам, лично отрежу тебе язык, чтобы ты ненароком не сболтнул лишнего… Ты даже представить себе не можешь, как это все больно. Итак, пловец? Или ты мне сейчас все рассказываешь, или я с удовольствием поработаю вот этой горелкой. У меня мало времени, пловец… Твое имя? Я считаю до трех — раз, два…

— Вы… не сделаете этого… — неуверенно покачал головой пленник.