Курс новой истории

Число недовольных увеличилось; восстание вспыхнуло, но было потушено на лондонских улицах; раздраженная Мария хотела воспользоваться своим торжеством, чтоб освободиться от всех подозрительных людей, стоявших между нею и Филиппом: Жанна Грей и муж ее были казнены, в Лондоне и окрестностях было повешено более сотни политических преступников; хотелось погубить Елизавету, ее уже заключили в крепость (Тоуер), откуда выходили обыкновенно на место казни, но доказательств виновности не было против ненавистной еретички и притворщицы, как величала ее Мария; боялись также лорда Говарда, начальника всего флота, и Елизавета была освобождена. Последние события сильно подействовали на Марию, ее раздражение достигло высшей степени; дерзкие памфлеты сыпались к ее ногам, вносились невидимою рукою в ее спальню, она не могла ни с кем говорить спокойно; особенно мучило ее то, отчего Филипп так долго не приезжает? Она с нетерпением ждала жениха и вместе боялась его прибытия, боялась, что дурная, старая, юна не может понравиться Филиппу, который был десятью годами моложе ее.

Опасения Марии оправдались: Филипп приехал, обвенчался с нею, но спешил удалиться от непривлекательной жены и от неприязненного народа, который при каждом удобном случае давал чувствовать его испанцам свою ненависть. Филипп считал свое дело в Англии оконченным, когда проведено было в парламенте примирение Англии с папою, причем главными деятелями были Гардинер и Регинальд Поль, возвратившийся в Англию в качестве папского легата. Но решение парламента было противно большинству, и ненависть к Марии увеличивалась день ото дня. Ненависть усиливалась кровавыми преследованиями, которым подвергались некатолики, несчастною войною с Франциею, начатою вследствие нежеланного испанского союза: Калэ, единственная крепость, оставшаяся у англичан на континенте, была взята французами; наконец, к довершению народного раздражения присоединился еще голод. Истерзанная внутренними страданиями, Мария умерла в 1558 году, Елизавета вступила на престол.

Елизавета получила от природы ясный ум и твердость характера; эти качества были развиты отличным образованием и тяжелым опытом, когда жизнь висела на волоске, когда требовалось большое самообладание, чтоб не проронить ни одного лишнего слова, не сделать неосторожного движения, могущего сейчас же свергнуть в бездну. Если старшая сестра ее, Мария, получила от матери испанский характер и была пламенною католичкою, то Елисавета была истою англичанкою; судьба дочери Анны Болейн была тесно связана с реформою, и, несмотря на все старания Марии обратить сестру, Елизавета оставалась еретичкою, ибо знала, что, только оставаясь верною реформе, она пользовалась любовью большинства английского народа и была страшна врагам своим. Если сильное протестантское движение в царствование Эдуарда вызвало католическую реакцию в царствование Марии, то поведение последней, естественно, вызывало протестантскую реакцию. Елизавета сочла необходимым уступить ей и восстановила все церковные распоряжения, сделанные при Эдуарде; но при этом она спешила остановить дальнейшее произвольное движение: она запретила все перемены во внешнем богослужении, не узаконенные парламентским определением; снова было подтверждено, что государь Англии есть вместе и глава Англиканской Церкви; предписывалась для всей страны одинакая форма богослужения; в 1562 году изданы были знаменитые 39 артикулов, определившие навсегда учение Английской Церкви.

Елизавете сильно не нравилась религиозная борьба; она говорила французскому посланнику: «Борьба между католиками и протестантами представляет опасность для всех государей: протестанты заявляют, что они имеют право не повиноваться государям, слушаясь Бога и своей совести; а папа, с своей стороны, объявляет вакантными престолы тех государей, которых он считает шизматиками или еретиками». Избегая этой опасности, Елизавета сначала хотела жить в мире и с папою, велела объявить ему, что не намерена за веру беспокоить никого из своих подданных. Но папа не довольствовался одною терпимостью в отношении к католикам, он хотел, чтоб в Англии была восстановлена вполне его власть, как это было сделано при Марии, и, не надеясь такого поступка от Елизаветы, объявил ее незаконною дочерью Генриха VIII, вследствие чего престол английский должен был принадлежать шотландской королеве Марии Стюарт как внучке Генриха VIII. Так думали и все английские католики, хотевшие во что бы то ни стало восстановить то положение, каким они пользовались в предшествовавшее царствование. Таким образом, как для Марии Тюдор самою опасною соперницею была сестра Елизавета, опиравшаяся на приверженцев реформы, так теперь для Елизаветы самою опасною соперницею явилась Мария Стюарт, опиравшаяся на католическую партию.