Курс практической психопатии

Мы вошли в его комнатку, маленькую и тесную, только кровать у стены и стол под компом. Я уже плохо соображал от выпитого, но не настолько, чтобы не понимать, зачем я здесь… мне не было страшно, мне скорее просто похуй. Нет, не на него, а на то, что так нельзя и прочее. Я должен уже наконец признать — я хочу его. Он соблазнял меня намеренно, и у него получилось-таки. Чтож, я во всем иду до конца. И если я здесь… если бы я не хотел, я бы не пришел. А я пришел… он прервал дурацкую цепочку размышлений — не место и не время для них — повернувшись ко мне, положил одну лапку мне на плечо, а другую на поясницу, приблизился и поцеловал. Блядь, да разве думал я, что влюблюсь в парня? Да парень ли он… да разве я…. Что еще? Теряюсь в его обьятьях, не в силах не отвечать на его нежный и настойчивый поцелуй… о, боже, чтож я делаю? я гей? Разве… он меня раздевает… я слетаю со всех мыслимых кругов, я распадаюсь… я так хочу его, и мне уютно с ним здесь, или где-то еще. Идиотская мысль — а кто кого будет трахать? Я его, или… о нет, он меня? Как бы не потерять остатки разума, я ведь так этого хотел! Больно, наверное. Но надо идти до конца… до конца… а я достаточно чист? Ужас, я боюсь, а он уже спускается к моим ногам, он целует мой голый живот, он шепчет — иди ко мне — какой ты теплый — я люблю тебя, Ветер…

— И я тебя люблю, Арто… — отвечаю я шепотом, боясь того, что сейчас будет, и желая этого до смерти. О, если бы мне предложили сейчас сохранить честь мужика, или позволить ему войти в меня — я бы закричал, как в агонии — нет, не надо мне никакой чести, пусть он сделает это!!!!! Лучше сдохнуть, чем остановиться! Задирая футболку до ушей, подставляя ему свое беззащитное, худое тело, я чувствую себя ничтожеством и великолепием, пока вся жизнь и Вселенная стекаются проворно в одну точку — ниже живота… он берет в рот, господи боже, он берет меня в рот, и это делает не она, а он … а-а-а, боже, не дай свихнуться, какой он проворный!!!! Облизывает, сосет, заглатывает так глубоко, я умираю почти… кажется, вот-вот кончу, но нет, он приостанавливается, и дает мне возможность вздохнуть, чтобы оставаться в живых, и пока еще дышать. Слегка пробегает язычком по головке, не давая мне придти в себя как следует. Я дышу через раз, потом через два… опустив глаза, сталкиваюсь с его лукаво-жадным взглядом, и меня передергивает сладчайшая, болезненная судорога. А зрелище неописуемо, как он широко открывает ротик, обхватывает своими пухлыми губами мой изнемогающий член, и сосет, сосет, увлекаясь, и самозабвенно, стараясь дать мне как можно больше. Господь и святые ангелы, отвернитесь, я кончаю, и он пьет душу мою, она вся спермой изливается, и я по-ды-ха-ю… кажется, мне не удалось сдержаться, и я стонал, кусая губы.

А дальше… я не мог больше стоять, колени подгибались, и я сел на край кровати. Но он тоже хотел своей доли. Тихо и аккуратно, но настойчиво сел рядом, принялся облизывать мне уши. Приятно, и сладко, и я понимал, к чему он клонит, но сил пока не было.

— Арто, прости, дай мне чуток отдышаться… — прошептал я просительно, отдаваясь в его власть окончательно. Я чувствовал себя беспомощной и заранее предопределенной жертвой, но так сладко и страшно было мне осознавать что это конец, обратной дороги нет! Но лишь еще немного, я прошу, вот только приду в себя чуть-чуть, так, чтобы выдержать то, что предстоит…

— Но малыш, это же не значит, что ты откажешься в последний миг? — он наморщил нос, так трогательно! Я не удержался и поцеловал его — прощай, Ветер, ты законченный педик! Тебе не оправдаться ничем более. И я встал на колени, стянув остатки одежды. Он вздохнул так сладко, а я… я послушно согнулся под тяжестью его ладони, мягко надавившей мне на лопатки. Уперевшись локтями о край кровати, стараясь устроиться поудобней, и в то же время не делать лишних движений, стыдясь все же того, что вот-вот произойдет, но сгорая от нетерпения — скорее!

…я кричал, от боли и отвратительного унижения. Я бы мог, конечно, уйти прочь, убить это мерзкое животное нахуй, но поздно, я позволил уже, и мне так больно — никогда бы не подумал, насколько! Искусал все пальцы… мелькнула мысль — завтра будут следы зубов…

сознание мутилось, молниями дергались в нем вспышки боли и… наслаждения. Не знаю, когда, но вдруг острое наслаждение разорвало нутро…

ххх

Я позвал Жах выпить со мной. Разорен, как покинутый замок, выстужен через распахнутые двери души… Затопи все камины, алкогольный мой друг, я жажду согреться, боюсь закоченеть до смерти. Как жить дальше я не знал. А Жахни — ты мой единственный друг, пусть бы и подобие друга, но все же! Купил на все свои жалкие сбережения два баттла мадеры, один джин и вермут — водка казалась излишней, я боялся проболтаться.

Жахни смотрела на меня искоса, попивая временами из своего личного баттла. Я молчал, стараясь не сталкиваться с ней взглядом, и пил, пил пока не заштормило в тошноту. Горло уже сводило от гадких глотков без закуски, но хмель не шел.

— Что-то с тобой не так! — утвердительно сказала наконец Жахни.

— Да? — спросил глупо я.