Курс русской истории (Лекции XXXIII-LXI)

Земли, не приписанные к княжескому дворцу, частновладельческие и черные, входили в круг местного управления, которому предоставлено было в княжестве все, чего княжеский дворец не эксплуатировал сам. Это управление находилось в руках наместников и волостелей. Значительные княжества делились на административные округа, называвшиеся уездами. Впрочем, уезд не был административным округом в нашем смысле слова, подчиненным одной местной власти с ее орудиями. Уезд состоял из города и сельских обществ, называвшихся волостями и станами. Стан — та же сельская волость, только пригородная, ближайшая к уездному городу, находившаяся в окологородьи, как выражаются документы. Впрочем, и обширные волости делились на станы, как и обширные станы — на волости. В Коломенском уезде, по книгам XVI в., встречаем 11 станов и 9 волостей. Наместник правил городом и подгородными станами; волости управлялись волостелями, которые обыкновенно ни в чем не зависели от наместника своего уездного города; только в некоторых уездах наместнику принадлежал суд по важнейшим уголовным делам, случавшимся в волостях его уезда. Наместники и волостели правили с помощью подчиненных им агентов: тиунов, творивших суд их именем, доводчиков, вызывавших на суд, и праветчиков, чинивших исполнение по судебным приговорам: доводчики некоторыми своими функциями напоминают наших судебных следователей, а праветчики — судебных приставов. Тиуны, доводчики и праветчики — не государственные чиновники: обыкновенно это были дворовые люди, холопы наместников и волостелей. Главною целью удельного областного управления было извлечение доходов из управляемого округа. Каждый правительственный акт наместника и волостеля, как и их подчиненных агентов, сопряжен был с известным сбором, так что правительственные отправления имели значение не столько действий, направленных к поддержанию порядка и охранению права, сколько значение источников дохода или доходных статей для управителей. В этом смысле должность областного управителя называлась кормлением: управитель кормился на счет управляемых в буквальном смысле этого слова. Содержание его состояло из кормов и из пошлин. Кормы вносились целыми обществами в определенные сроки, пошлинами отдельные лица оплачивали правительственные акты, в которых они нуждались. Кормы были въезжий, единовременный, и ежегодные постоянные, именно: рождественский, петровский и в некоторых местах великоденский — «на велик день». Въезжий корм вносили при въезде управителя на кормление, при самом вступлении его в должность: кормленщик получал на въезд от горожан и сельских людей, «что кто принесет». Кормы рождественский и другие праздничные точно определялись грамотами уставными, какие давались целым округам, или жалованными — отдельным кормленщикам на жалуемые им в кормление округа. Эти кормы разверстывались по сохам. Соха — податная единица, заключавшая в себе известное число тяглых городских дворов, определявшееся их зажиточностью, или известное пространство тяглой крестьянской пашни, изменявшееся по качеству земли и по роду землевладельцев В московское время поместная и вотчинная соха заключала в себе 1200 десятин доброй земли в трех полях, 1500 десятин земли средней и 1800 десятин худой; сохи земель дворцовых, монастырских и черных были несколько меньше, с убавкой на 25—37%. Так, доброй земли в монастырской и дворцовой сохе числилось 900 десятин в трех полях, в черной — 750; количество десятин средней и худой земли в каждой из этих сох пропорционально увеличивалось. В удельное время кормы вообще взимались натурой: так, рождественского корма наместнику белозерскому, по уставной грамоте 1488 г., с каждой сохи (без различия разрядов) шло по полти мяса (полоть — десятая часть говяжьего стяга), по 10 печеных хлебов, по бочке овса. Подобные же кормы, только в уменьшенных размерах, шли волостелям, тиунам и прочим подчиненным агентам управления. Кормы — окладные сборы, взимавшиеся в определенном постоянном размере, по окладу. Другим, не менее обильным источником дохода для кормленщиков были сборы неокладные, пошлины, к которым причислялись и пени за преступления. Правительственная деятельность областных управителей ограничивалась собственно делами полицейскими и судебными, раскрытием преступлений, преследованием преступников и судом по делам уголовным и гражданским. Потому и пошлины были: 1) судебные, которые составляли или известный процент (например, 10% с суммы иска), или противень против исцова, т.е. пеню с виноватого, равнявшуюся сумме самого иска; 2) таможенные — с продаваемых товаров; 3) свадебные, взимавшиеся при выдаче замуж обывательницы в пределах округа или за его пределы: в первом случае кормленщик получал свадебный убрус (платок), во втором — выводную куницу (мех). Ограничимся одним примером, хотя и довольно исключительным, чтобы составить себе приблизительное понятие о доходности кормлений. В московское время натуральные кормы были переложены на деньги, как это и сделано в упомянутой белозерской уставной грамоте. В 1528 г. служилому человеку Кобякову дана была в кормление волость Сольца Малая, занимавшаяся солеварением. В жалованной грамоте волостелю перечислено до 14 доходных статей, кормов и пошлин, не считая въезжего корма. Почти все доходы здесь переложены на деньги. По минимальному расчету на наши деньги, где такой расчет возможен, волостель получал в год только с кормовых статей около 1350 рублей — это едва ли составляло и половину дохода. Впрочем, кормленщик, по крайней мере в дворцовых волостях, взимал все поборы не исключительно на себя: доля их шла в казну в пользу князя и центральных управителей, бояр введенных, которые также пользовались доходами от своих должностей. На это указывает духовная грамота великого князя московского Семена Гордого: отказывая весь свой удел своей княгине, завещатель делает распоряжение, чтобы его бояре, которые останутся на службе у его княгини и будут править волостями, отдавали ей половину доходов с управляемых ими округов.