Курс уголовного процесса

Если в XII или XIII в. инквизиционный процесс развивался главным образом в канонических судах, то впоследствии он был воспринят и средневековой светской властью континентальной Европы. В наиболее завершенном виде чисто инквизиционная модель уголовного процесса предстала на рубеже Нового времени – в германском Уголовном уложении Карла V 1532 г. (знаменитой Каролине) и французском Уголовном ордонансе Людовика XIV 1670 г. Скажем, по Ордонансу уголовный процесс начинался со стадии дознания (information), когда судья-следователь, получив жалобу или сообщение прокурора, собирал доказательства, прежде всего пытаясь добиться признания вины обвиняемым, которого он с этой целью допрашивал без присяги в отсутствие защитника. После чего «мелкие» дела рассматривались по существу, а по делам о тяжких преступлениях открывалась стадия предварительного следствия. Его вел тот же судья-следователь (lieutenant criminel), который должен был тайно передопросить свидетелей и произвести их очную ставку с обвиняемым. При некоторых условиях он мог прибегнуть и к пытке. После предварительного следствия дело передавалось в коллегиальный суд (в его состав входил все тот же судья-следователь). Во время негласного судебного разбирательства подсудимый вновь подвергался допросу, в ходе которого мог представить средства своей защиты. В определенных случаях здесь опять-таки допускалась пытка. Приговор выносился на основании собранных доказательств, делившихся на три категории. Так называемые «явные доказательства» (письменные документы, признание, точные показания двух свидетелей) абсолютно связывали судей при принятии решения. «Полудоказательства» являлись недостаточными для осуждения, но давали суду право на пытку. «Несовершенные доказательства» оставляли лишь возможность применить арест в качестве меры пресечения. Обвиняемый мог быть не только осужден или оправдан, но и «оставлен в подозрении», что сохраняло возможность нового уголовного преследования по тому же делу при появлении новых доказательств.

С юридико-технической точки зрения, инквизиционный процесс представлял собой несомненный шаг вперед. Именно он заложил основы современной континентальной уголовно-процессуальной техники и уголовно-процессуальной науки. Однако исторически он ассоциировался и продолжает ассоциироваться не столько со своими несомненными теоретическими достижениями, среди которых, допустим, учение о следственном действии или конструкция favor defensionis (благоприятствования защите), сколько со средневековым клерикализмом, абсолютизмом, пытками, «оставлением в подозрении» и т.п. Наиболее мощный репутационный удар по инквизиционному уголовному процессу был нанесен в XVIII в. мыслителями эпохи Просвещения, среди которых особое место занимал Вольтер. От этого репутационного удара инквизиционный процесс оправиться не сумел, будучи навеки осужден общественным мнением и своеобразным «судом истории».

Поэтому в настоящее время инквизиционная форма уголовного судопроизводства ни в одной стране не существует в чистом виде (как единое целое), так как многие ее положения несовместимы с современными общественными и правовыми ценностями145. Но как часто случается с ушедшими правовыми системами или институтами, они не отмирают полностью, а переходят в новое качество, сохраняясь в виде отдельных элементов в других, более поздних и более совершенных, правовых системах. Так произошло и с инквизиционной формой уголовного судопроизводства. Многие весьма разумные, но «инквизиционные» по происхождению идеи легко обнаруживаются в современном уголовном процессе вполне демократических государств (Германия, Франция, Бельгия, Швейцария и др.), где они более не отождествляются с пытками или «кострами инквизиции». Речь идет о тайне следствия, о допросе в ходе предварительного расследования, об очной ставке и о многом другом.

§ 4. Смешанный процесс