Курс уголовного процесса

В целом пока еще законодатели большинства постсоветских государств так и не сделали выбор между сохранением исторически присущей их странам континентальной инфраструктуры уголовного процесса и ее полным демонтажом с заменой на нечто вроде англосаксонского уголовного процесса. Такого рода «метания» и «колебания», которые мы наблюдаем не только в России220, но и во многих других постсоветских странах (Украина, Казахстан, Армения, Киргизия и др.), нередко приводят к технически недопустимой уголовно-процессуальной эклектике, когда отдельные англо-американские институты искусственно встраиваются в континентальную уголовно-процессуальную ткань, в силу чего не работает система как таковая. Даже грузинский пример выглядит не столько окончательным «англосаксонским выбором», сколько крайним проявлением такого рода метаний, когда маятник колебаний зашел просто-напросто слишком далеко.

Если говорить об общих проблемах и тенденциях развития уголовного процесса стран постсоветского пространства в более конкретной плоскости, то следует выделить самые значимые из них:

1. Почти все законодатели озабочены решением проблемы стадии возбуждения уголовного дела, институционально сформировавшейся в советский период, когда, с одной стороны, производство предварительного расследования требует непременного вынесения постановления о возбуждении уголовного дела с юридической (уголовно-правовой) оценкой деяния, а с другой – для вынесения такого решения необходимо… произвести расследование для выяснения наличия или отсутствия признаков преступления. В некоторых странах попытка отказа от данной стадии уже произошла (Украина, прибалтийские государства, Грузия, Казахстан), хотя не везде ее можно назвать до конца успешной221, где-то соответствующие реформы еще обсуждаются или имеют менее радикальный характер (Россия, Армения, Киргизия), однако сама по себе проблема сомнений не вызывает, и ее решение определяет одну из тенденций развития постсоветского уголовного процесса.

2. Другим направлением постсоветских реформ является оптимизация как общей структуры предварительного расследования, так и конкретных институтов данной стадии процесса. Во многих случаях имеет место устранение дуализма двух форм расследования и их унификация в рамках единой формы, попытка интегрировать в уголовно-процессуальную ткань оперативно-розыскную деятельность с целью исключения «параллелизма» уголовного процесса и ОРД. В то же время постсоветские законодатели по-прежнему не определили процессуальную природу следователя и его положение в системе уголовно-процессуального «разделения властей», коими повсеместно являются власти полицейская, прокурорская и судебная. Какое место в этой системе занимает предварительное следствие? Советское право «разорвало» с французской моделью судебных следователей, принадлежавших судейскому корпусу, передав часть соответствующих полномочий в полицию (МВД, КГБ), часть – в прокуратуру. Значит ли это, что нынешнее следствие по сути соответствует континентальному полицейскому дознанию или англо-американскому полицейскому расследованию? Нет, поскольку следователи по-прежнему принимают юрисдикционные решения, разрешают дело в форме его прекращения, осуществляют юридическую квалификацию деяния, принимают к рассмотрению гражданские иски и выполняют иные полномочия, оставшиеся им в наследство от французской модели предварительного следствия и не имеющие ничего общего с полицейским дознанием (расследованием), не говоря уже о том, что подобными же полномочиями наделены в постсоветских странах даже дознаватели. С учетом нерешенности проблемы конституционно-правового статуса следователя (кто он – следственный судья или полицейский?), нерешенной остается и проблема взаимоотношений прокурора и следователя, а также объем прокурорского надзора в ходе предварительного расследования. Варианты здесь могут быть разные. Скажем, Казахстан стремится сохранить максимально широкие надзорные полномочия прокурора в духе германской традиции «прокурорского дознания». Россия, как известно, пошла по пути процессуальной автономии следствия, так пока и не определив, идет ли речь о французской концепции «независимого предварительного следствия» или об американской теории «автономии полиции». Украина пока пытается найти компромисс, однако в новом УПК наметила поэтапное движение по российскому пути, хотя и более плавное. Однако понятно, что решение проблемы прокурорского надзора взаимосвязано с решением проблемы статуса следователя и общей идеологией организации предварительного расследования.