Курсант. Назад в СССР 6

– Дай угадаю… Гошу Индия? Думаешь, он спустя время слетел с катушек и стал убирать всех, кто тогда был на месте убийства его дочери?

– Звучит неправдоподобно, но проверить его не мешало бы. Хотя бы для того, чтобы отмести. Для успокоения, так сказать.

– И что ты предлагаешь?

– Есть у меня мысль… Встречусь с ним сегодня в «Октябре».

* * *

Полумрак ресторанного зала стелился табачным дымом и завыванием одинокого саксофона. Я сидел на диванчике и потягивал вино. Гоша еле сдерживал улыбку, рад был меня видеть. Что-то лениво рассказывал о последних событиях в городе. Знал бы он, зачем я здесь на самом деле, так бы не радовался.

– Ну ты чего молчишь, Курсант? – ткнул он меня по-свойски плечом, подливая вина в бокал.

Тогда я без лишних объяснений вытащил фотку алкаша Печенкина и положил перед ним на стол:

– Тебе знаком этот человек?

Гоша повертел фото в руках, почесал лоб:

– Морда вроде знакомая, но не помню, где я его видеть мог. А что? В розыске фраер?

– Нет, проехали.

Дзинь! Мы чокнулись. Сегодня Гоша перешел на вино, почему-то изменив излюбленному коньяку. Мы опустошили сначала одну бутылку, потом вторую. Закусили креветками и нарезкой сыра.

– Я в туалет, – Гоша, наконец, встал и направился в противоположную часть зала.

Я проводил его взглядом. Охранник отвернулся, скучающе подпирал белокаменную колонну. Подождав, пока Гоша скроется из виду, я вытащил платок и аккуратно завернул в него Гошин фужер. Сунул в недра пиджака, благо советские костюмы отличались объемом, и посудина из внутреннего кармана совсем не выпирала. Вместо «похищенного» бокала я поставил другой и окропил его дно красными каплями «Киндзмараули». Надеюсь, Гоша не считает бокалы, на этом столе их целое море.

– Что-то ты хмурый какой-то, – он вернулся минут через пять и похлопал меня по плечу. – Проблемы на службе или в семье?

– Да все нормально, – отмахнулся я, а самому как-то не по себе стало, оттого что копаю под старого товарища.

Но мне это надо. Для самоуспокоения…

– Ты, если что – поделись, – Гоша закурил сигарету. – Как батя? Не захотел, смотрю, ко мне возвращаться. Почему? Работенка, вроде, непыльная.

– Да он внештатным корреспондентом в местной газете пока бегает. Говорит, если без косяков и скандалов обойдется, то через пару месяцев в штат его возьмут.

– Твой отец – и без скандалов? – ухмыльнулся Гоша. – Сам-то веришь в это? Таких правдолюбов еще поискать. Не жалуют у нас их.

– Да он, вроде, все понял. Притворился пока идейным писакой под серую массу, – пожал я плечами. – Я и сам ему предлагал к тебе в ресторан вернуться, но он все что-то бормочет про заговоры и катастрофы, которые скоро грянут. В общем, война с ветряными мельницами – это его стезя. Тут ты прав. Такой уж он человек неугомонный…

– Ну почему с ветряными? С системой… Перемелет еще почище жерновов. А что по Дубову? Есть подвижки?

Мне только на руку было, что он заговорил об этом сам.

– Есть кое-что, – я многозначительно кивнул, наблюдая за реакцией Гоши, но у тот и бровью не повел.

– Это хорошо… Понимаю, что служебная тайна, спрашивать больше не буду. Из газет узнаю.

Он покачивал головой под музыку и вообще выглядел довольно расслабленным. Как человек, которому нечего скрывать.

– До газет еще далеко пока, – усмехнулся я, надо же было что-то ответить. – Работаем.

Мы посидели с Гошей еще часик, я не торопился уходить, не то он сразу бы понял, что ради этого вопроса я и пришел. Потом зевнул, сказал, что на работу завтра вставать, и засобирался домой. Мы попрощались. Гоша пожал мне руку, и я направился к выходу.

Спиной еле расслышал его негромкую фразу, брошенную вдогонку:

– Не знаю, зачем тебе бокал, Курсант, но раз так решил – тебе виднее.

Я сделал вид, что не услышал толком его слов, лишь кивнул в ответ вполоборота, мол, и тебе спокойной ночи, и поспешил на выход.

Вот черт! Что называется, почувствуй себя крысой, которая ест с твоего стола, а потом тебя же и укусит. Ну да ничего, я обязан это проверить.

* * *

На следующий день я с утра пораньше отдал трофейный бокал Каткову. Тот заперся в лаборатории и тщательно его извозюкал дактилоскопическом порошком. Перекопировал выявленные следы на дактилопленку.

– Ну что? – я склонился над экспертом, всматриваясь в витиеватые узоры папиллярных линий.

– Не торопи меня, Андрей, – преисполнившись важностью действа, пыхтел Катков.

Он выудил из своих закромов фотокопии следов, изъятых с бутылки водки «Золотое кольцо», и стал скрупулезно сравнивать их с пальчиками с бокала.

– Он?

Я в нетерпении заглядывал ему через плечо.

– Да подожди ты! Отойди, свет загородил. И вообще, планерка уже началась. Пошли к Горохову, у него в кабинете и посмотрю спокойно. Не могу я, когда ты мне в затылок дышишь!

На планерку мы действительно немного опоздали. Никита Егорович поморщился, по-учительски побарабанил пальцами по столу, но промолчал, глядя, как мы с заговорщическим видом уселись вместе за отдельный стол с непонятными карточками и кусочками дактилопленки.

– Что у вас там? – следователь с интересом на нас уставился.

Катков уже нырнул с лупой в мир следов и словно отрешился от происходящего.