Курсант: назад в СССР (СИ)

Сзади послышалась кошачья поступь. Нежные руки обвили меня со спины. Я почувствовал запах лавандового шампуня и аромат женского тела. Обернулся. Зина, обернутая в широкое полотенце, смотрела мне прямо в глаза. В ее зрачках плясали огоньки закатного солнца. Я обнял ее и притянул к себе, уперевшись в твердь набухших сосков. Полотенце упало на пол. Она впилась губами в мои и торопливо расстегивала на моей груди рубашку. Я подхватил ее под упругую попку и понес к дивану.

* * *

Спустя час мы сидели с Зиной на диване. Из огромных колонок напольного винилового проигрывателя негромко играло диско от «Boney M». Я сидел, развалившись на мягком атласе сиденья, с бокалом виски в руке. Обнаженная Зина достала откуда-то шкатулку с сигарами и прикорнула рядом:

— Будешь курить?

Я кивнул. Она ловко отстригла «шапочку» специальной гильотиной и протянула мне сигару. Чиркнула зажигалкой в серебристом корпусе. Сама тоже закурила.

Я набрал дым, но затягиваться не стал. Сигару курят ртом и носом, не пуская дым в легкие.

— Ого, Петров, — Зина уставилась на меня, чуть прищурившись. — Ты умеешь курить сигары? И виски выбрал хороший. Кто ты такой?

— Обычный советский парень, который смотрел много фильмов и много читал, — улыбнулся я. — Что за допрос?

— Как комсорг, я обязана знать о своих подопечных все.

— Я же не спрашиваю, кто у тебя отец, — подмигнул я. — В ночную смену только менты, продавцы и рабочие ходят. Судя по обстановке в квартире, он явно не из их числа.

— Да шучу я, — рассмеялась девушка и чмокнула меня в губы, улучив момент между затяжками. — А про отца не спрашивай. И не болтай никому. Ладно?

— Ладно, если только перестанешь называть меня по фамилии, когда мы вдвоем. При людях — пожалуйста.

— А ты думаешь, мы еще когда-то будем вдвоем? — Зина хитро улыбнулась.

— Уверен, — кивнул я и притянул ее к себе поближе.

Наши тела соприкоснулись, и я снова почувствовал ее горячее дыхание. Мы упали на диванчик, я еле успел положить тлеющую сигару в пепельницу на столике. Зина вцепилась в мою спину коготками, обвив меня бедрами.

Неистовый секс повторился. В этот раз он был более диким и скоротечным. Без раскачки и лишних прелюдий.

* * *

Зина “выгнала” меня уже почти под утро, сказав, что скоро придет с работы отец и надо “уничтожить следы разврата”.

Я поцеловал ее на прощанье. Она снова надела маску комсорга и нравоучительным тоном проговорила:

— Смотри, Андрей. На фабрике не болтай, что у меня был.

— Не беспокойся, — улыбнулся я. — Могила…

— Знаю я вас. Могильщиков…

— И много у тебя болтунов было? — подковырнул я.

— Все, давай, такси внизу ждет. И захвати мусор, выбросишь по пути.

Девушка вручила мне пакет. Я шлепнул ее по попке и поспешил вниз.

Мусорные пакеты еще в СССР “не изобрели” и люди пользовались обычными ведрами, на дно которых стелили газеты. После тщательного вытряхивания ведра, его мыли, просушивали и вновь тщательно застилали газетой. Вынос бытового мусора превращался в своеобразный ритуал.

Полиэтиленовые пакеты в это время были редкостью. Тем, кому посчастливилось стать их обладателями, берегли диковинку совсем не для выноса мусора. Ходили с ними за продуктами вместо сумки, иногда, просто расхаживали с пустыми пакетами, чтобы привлечь внимание окружающих. За пакетами принято было тщательно ухаживать, их стирали и протирали тряпочкой, а потом сушили, как белье. Если изделие уже теряло свой внешний вид, его использовали для хранения вещей на антресолях или же вставляли в другой пакет, чтобы новый прослужил подольше.

А тут пакет с мусором. Кто же твой отец, комсорг Рогова? Фамилия Рогов совсем у меня не на слуху. Я, конечно, не всех высокопоставленных деятелей знаю в городе, но основная масса мне хорошо известна. Не зря в библиотеке штаны вечерами просиживал.

Я спустился вниз и огляделся. Только сейчас до меня дошло (совсем вылетело из головы, а все Зинка виновата), что в Новоульяновске мусорных баков не было. А мусоровозка явно сейчас не приедет. Швырнул пакет в урну соседнего подъезда и вернулся к желтой волге с зелененькими огоньками и шашечками на боку. Сел в такси и назвал свой адрес. Водитель не удостоил меня даже приветственным словом. Молча кивнул и, тряхнув сонной мордой, повез меня домой.

Я развалился на заднем сиденье. Несмотря на глубокую ночь (даже утро почти) спать совсем не хотелось. Молодой организм иногда и без сна может запросто обходиться. Забыл я уже, как это. Раньше в молодости часто, когда дежурил, сутками не спал.

Я откинулся на сиденье, как кот, объевшийся сметаны. Лениво поглядывал на огоньки ночного города. Тусклые и спокойные, без неона и светящихся экранов-баннеров. А все-таки здесь хорошо… В памяти всплыли строчки незатейливого стишка:

Со студенткой в виде голом

Сплю, от счастья пьяный в дым.

Не расстанусь с комсомолом,

Буду вечно молодым!

Зина, Зина… Что ты за темная лошадка, комсорг Рогова? Такси, скрипнув тормозами, остановилось возле моего дома. Я расплатился с “сонной мордой” и вышел на улицу. Ночная прохлада бодрила и выгоняла остатки хмеля.