Курсант Ронас

Меня доставили в управление и, выдав целый список рекомендаций, отпустили-таки, освободив от физподготовки и самообороны, потому что малыша нейра следовало постоянно держать при себе. Я теперь для него «мама» и должна кормить, поить и следить за его состоянием. На энергоподготовке и тренировкам по стрельбе его можно было держать в специальной маленькой сумочке, которая цеплялась ко мне спереди. Малыш в этом случае всегда находится непосредственно со мной, питаясь моей энергией и ощущая мой запах. Я пока очень плохо ощущала эмоции нейра, он еще слишком мал, да и привязаны мы друг к другу всего ничего. Пока у него не откроются глазки лучше никому постороннему в руки его не давать, и не постороннему тоже. Зато, как только я увижу цвет его глаз, тогда можно будет с уверенностью сказать, что наша связь окончательно сформирована.

Время обеда прошло, поэтому вся моя группа пребывала на очередной тренировке. Я же, утолив насущный голод, отправилась к капитану Грэсу. У него уже была подготовлена программа занятий со мной, как с БЕ. Хотя толку-то от неё, если сегодня-завтра мне придет распределение в другое управление. Тем не менее я старательно выполняла все указания, контролируя расход энергии и сосредотачиваясь на дыхательных упражнениях.

— Зачем снова делать замеры, когда и так все предыдущие сутки меня с нейром измерили вдоль и поперек? — Я вопросительно посмотрела на тренера, но он лишь усмехнулся в ответ, мягко подталкивая меня в сторону матов.

— Потому что положено. Не капризничай, а то вдруг распределят тебя куда-нибудь на другую планету к каким-нибудь черствым сухарям, а не коллегам, и ты еще с радостью будешь вспоминать наше управление и в частности то, как я заставлял тебя делать упражнения.

— А вы не знаете, когда уже придет распределение?

— Как только, так сразу, — усмехнулся он в ответ и направился к пульту управления, запустить очередную программу, считывающую мой энергорасход.

Вздохнув, уселась поудобней и продолжила упражняться. Моя группа сейчас была на стрельбе, а потом пойдет на самооборону и, получается, я с ними разминусь. А мне бы еще хотелось повидать их. Вдруг улечу домой, а потом распределение придет. Ведь попрощаться нужно. Совсем не верилось в то, что меня оставят в этой группе. Да и не знаю, хочу я этого или нет.

Как это обычно бывает, последний день за заботами и думами пролетел незаметно, я вернулась к себе, умылась, и вот уже стою посреди комнаты с нейром в руках и никак не могу решиться позвонить кому-нибудь из ребят. Их тренировка как раз должна быть окончена, и они тоже, наверняка, захотят повидаться со мной напоследок. Мои терзания прервал звук открывшейся двери и тихих шагов.

— Привет… — Эйд остановился в дверях спальни, оглядывая меня пристальным взглядом. В его темных глазах застыла какая-то грусть. Неужели он уже знает куда меня распределили? На душе вдруг стало тяжело, будто я готовлюсь к чему-то неизбежно плохому.

— Привет… Вы уже закончили?

— Да, и я пришел за тобой.

— Мне нужно собрать вещи, я бы хотела на выходные улететь к родителям. — Не знаю какая муха меня укусила, но вместо того чтобы отложить эти ненужные сборы и идти с капитаном, я начала придумывать какие-то оправдания. Зачем? Почему? Знала бы я сама ответы на эти вопросы.

Эйд пару мгновений молча рассматривал меня, а потом, будто приняв какое-то решение, шагнул в мою сторону. Ухватив меня за руку, он почти бегом направился к парковке. Я в ступоре, не понимая, что происходит, практически бежала за ним.

— Куда мы направляемся? — я старалась не отставать от Эйда.

— Ты никуда не полетишь, — уверенно произнес он. — Я чувствую тебя, еще с той самой операции с нейром. Мы сейчас полетим ко мне, ты переоденешься, а затем узаконим наши отношения.

— Что? — я бы в шоке остановилась, но Эйд упрямо тянул меня в сторону своего припаркованного скайера. — Но…

И пока я осмысливала его слова, меня усадили на пассажирское сиденье, а мне оставалось лишь всматриваться в его лицо. В голове был сумбур.

— Это шутка такая? Почему ты мне раньше не сказал?

Он запрыгнул в кресло пилота и резко поднял скайер в небо.

— Сейчас говорю, — раздраженно произнес он.

Я вздохнула поглубже и осторожно переложила спящего нейра на заднее сиденье, так как пристегивающаяся сумка осталась в комнате, а от волнения я могла неосторожно стиснуть малыша. Тот факт, что Эйд меня чувствует кружил голову, и радоваться этому мешало сожаление и разочарование — я-то его не чувствую. А должна!

— Послушай, ты разве не помнишь? Я же говорила, что должна чувствовать своего мужчину. А тебя я не чувствую! В связи с этим я не буду нарушать правила. Мы не сможем создать пару.

— Ошибаешься, родная, — едко и раздраженно бросил Эйд, — по закону для заключения нашего с тобой брака достаточно того, чтобы я тебя чувствовал. Это условие соблюдено. Так что ты станешь моей женой.

Почему этот мужчина всегда думает только о себе? Почему мои доводы никогда не принимаются в расчет? Я начала задыхаться от возмущения:

— Они будут спрашивать и моё мнение, между прочим. И я отвечу нет!