Курсант с Земли

Наконец настала ночь. Виктор внёс в кузницу меч и кинжал и аккуратно, стараясь не сбить подсохшую глину, положил их на наковальню. Подмастерья уже старались вовсю, качая мехи, и огонь горел жарко. Кроме него, в кузнице не было никакого освещения. Это делалось специально, чтобы кузнец мог увидеть реальный цвет раскалённого металла и оценить его температуру. С этой же целью закалка оружия производилась только по ночам.

— А ну шевелись, бисово отродье! — прикрикнул кузнец на подмастерьев.

Те заработали мехами быстрее. Кузнец же ухватил меч за рукоятку клещами и погрузил лезвие в огонь, аккуратно протягивая его сквозь пламя. Вскоре металл, не закрытый глиной, накалился и сам засветился в темноте. Кузнец аккуратно извлёк лезвие и переправил его в самый тёмный угол, чтобы оценить степень нагрева. Потом снова погрузил в огонь. На третий раз кузнец двинулся к бочке с водой.

— Стой!!! — заорал Виктор. — Рано!

— Как рано! — закричал в ответ кузнец. — Если мы ещё нагреем, то его разорвёт в воде!!!

— А я сказал — рано! — В голове Виктора отчётливо был отложен тот цвет металла, необходимого для хорошей закалки. Как он помнил, он соответствовал примерно 1200–1300 градусов. Кузнец же нагрел меч едва ли до девятисот. — Грей ещё! Под мою ответственность.

Кузнец секунду пытался рассмотреть лицо землянина в темноте. Потом пожал плечами и снова погрузил клинок в огонь. Наконец Виктор согласно кивнул. Кузнец выругался, осторожно приподнял раскалённый меч, бросил его в бочку с ледяной колодезной водой и поспешно отскочил. Раздалось страшное шипение. Раскалённая глина, не выдержав подобного перепада температуры, разлетелась на мелкие кусочки, отскочив от металла клинка.

Кузнец осторожно извлёк меч из бочки с водой и осмотрел. В отсвете огня горна было видно, как его недоверчивое выражение лица сменяется на недоумевающее, а потом на восхищённое. Виктор наблюдал за ним, затаив дыхание.

— Выдержал, — восторженно прошептал кузнец. — Этого не может быть, но выдержал! При подобных температурах металл должно было разорвать или скрутить дугой, но… невероятно! — Кузнец поспешно схватил небольшой молоточек и самым тщательным образом обстукал им весь меч. Осмотр его настолько озадачил, что он замер в какой-то неестественной позе.

— Что-нибудь не так? — с волнением спросил Виктор.

Кузнец перевёл мутный взгляд на него.

— Этого не может быть, — прошептал он. — Звук такой чистоты… невозможно. Такого качества металла не бывает.

— Я очень рад, но у нас есть ещё работа.

— А? Ну да, конечно. — Кузнец нехотя отложил меч, прикрикнул на подмастерьев, которые сгрудились вокруг него, рассматривая меч, вызвавший такое удивление у их наставника.

С кинжалом справились быстрее, после чего кузнец клятвенно заверил Виктора, что сегодня к вечеру заказанное оружие он отшлифует и заточит. Виктор кивнул и отправился спать. С закалкой оружия они провозились почти всю ночь, и хотя ещё не начало светлеть, но Виктор чувствовал, что рассвет уже близок.

В кузнице Виктор вымотался основательно и поэтому проспал почти до четырёх часов дня. Члены экспедиции решили своего командира не будить, именно поэтому ему удалось отдохнуть так долго. А ближе к закату в комнату заявился кузнец, который, улыбаясь во весь рот, сообщил, что собственно оружие ещё не готово.

— Фэтр, я извёл два шлифовальных круга, прежде чем следы моей работы стали видны! С подобной твёрдостью металла я ещё не сталкивался! Я даже боюсь предположить, сколько времени потребуется на то, чтобы заточить ваше оружие!

Слушавший всё это Лукор задумчиво покосился на Виктора, но промолчал. Сам Виктор заверил, что спокойно подождёт и ещё один день. Ничего страшного в этом нет. Кузнец кивнул и с ослепительной улыбкой на усталом лице покинул дом.

— Чему он удивляется? — пожал плечами Алур. — Ведь крепость режущей кромки получилась около шестидесяти шести единиц. А там, где было замазано глиной, около сорока пяти.

— А нормально можешь объяснить? — поинтересовалась Велса. — Без этих единиц?

— Да что тут непонятного? — возмутился Алур. — Хорошая пружина знаешь что такое? Так вот, сорок пять единиц — это хорошая пружина.

— Меч-пружина? — невинно спросил Петер, распахнув глаза от удивления.

Алур несколько секунд удивлённо рассматривал приятеля, потом повалился на кровать от смеха. Лукор вздрогнул и покосился на Виктора и Рупа. За тот месяц, что он пробыл с ними, он уже привык, что отношения внутри их коллектива не были обычными отношениями фэтра и подчинённых. Тем не менее он всё ещё испуганно вздрагивал, когда кто-то делал нечто, что, по его мнению, было проявлением неуважения к фэтру. Тем более что в их взаимоотношениях он так и не разобрался. Вроде как все подчинялись тому, кого он считал Императором, но иногда высказывали в его адрес такое, чего не потерпел бы и простой солдат. Но Виктор, о таком имени Лукор и не слышал ни разу, встречал подобные высказывания только смехом. Потом Лукор разобрался, что эти высказывания были несерьёзны и носили шутливый оттенок. Но это окончательно запутало его. Шутить над фэтром?