Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости (СИ)

— Ловите, — небрежно бросил орионец, продолжая раскидывать боевых макак.

Группа поддержки подобрала павших, девушки с восторгом смотрели на красавца, который за минуту избавил пляж от проблемы. Я успела повиснуть на руке орионца, прежде чем тот поднял карающую длань на моего брата.

— Не надо, — попросила я, — вы из него одним ударом дух вышибете.

Машинально он чуть не отбросил и меня, но вовремя оглянулся.

Какие глаза! Кристально-голубые, ярче неба. А какое все остальное! Сто процентов мужественности и два метра роста не могут оставить равнодушной. За мгновение я успела провести анализ всего, что знаю об орионцах (их растят в строгости, их планета-метрополия пустынна и бедна, а колонии опустошены либо войнами со спящими, либо гражданскими), вспомнить, как принято с ними разговаривать, и выдохнуть:

— Спасибо, что пощадили моего брата.

— Берегите парня, — улыбнулся он, и отошел. Я проводила его взглядом, и с неохотой повернулась к Теме.

Братец сплюнул в воду кровавую слюну вместе с зубом.

— Че ты встряла, а? Я бы сам разобрался!

— Да, ты прекрасно разобрался сам. Вон, даже зуб выпал.

— Отстань! — огрызнулся парень.

Вечером Агап поставил Теме еще один синяк. Наш разукрашенный красавчик насмерть обиделся и едва ли не отрекся от семьи, в пылу ссору бросив — «Да я, блин, рад депортироваться!». От старшего брата досталось и мне за нескромный наряд — правда, всего лишь легкая оплеуха. Зашел ко мне и Кеша, с чашечкой чая, и завел разговор о том, что нужно быть аккуратнее.

— Милая, ты должна понимать, что мы живем в резервации и вынуждены подстраиваться под соседей. Апранцы вспыльчивы, у них принято показывать силу. Ты уже не маленькая девочка, и щеголять перед ними в открытых нарядах не нужно. А если бы пристали к тебе?

— Я бы им…

— Ничего «бы им» ты не сделала. Испугалась бы до смерти.

— Откуда ты знаешь, как бы я себя повела?

— Знаю. Ты можешь казаться храброй, но внутри — нежная и мягкая, как мама. Я не хочу, чтобы на тебя плотоядно глазели. Поэтому больше никаких коротеньких платьиц и никаких прогулок с апранцами.

— Ну, давай, скажи, что жертвы изнасилований сами виноваты в том, что их изнасиловали, — пробурчала я. — И что я должна закутаться в десять одежек и лицо прятать. Это при нашем-то климате!

— Нин, я ведь о другом. Если мы будем продолжать вести себя, как дома, нас действительно депортируют. Разве сложно решать вопросы мирным путем? Разве сложно одеваться приличнее? Тему сегодня избили из-за того, что он стал защищать свою спутницу. А к ней пристали потому, что она была в открытом купальнике.

— Ты прав, Кеша, как всегда. Прости.

— И на Агапову оплеуху не обижайся. Мы не знали, что ты все еще ходишь на тот дикий пляж, и тем более — в таком виде, — брат чмокнул меня в нос. — Давай завтра с утра слетаем на открытую выставку га-ан? Я выбил приглашения.

— Кеша! — обрадовалась я. — Ты лучший!

Следующим утром мы, одетые по-центавриански сдержанно (то есть серо и уныло), явились на выставку. Га-аны отличались мирным нравом и содержать их в клетках не было необходимости — зверьки либо спали, либо, переваливаясь, ходили по полу за ограждением, либо выманивали у посетителей плоды га-а. Сначала мы с Кешей прогулялись по крытому помещению, здороваясь со знакомыми фермерами, затем разделились — Кеша подошел к стенду, где толпились поставщики плодов га-а. Я же, умиляясь, раздавала животным угощения.

Одна из га-ан, маленькая пушистая самочка, у которой только голова была рыже-красной, а все остальное тело — черным, подошла к самому ограждению и протянула ко мне лапки.

— Ты моя прелесть, — лепетала я. — Какая у тебя роскошная шерстка, какие глазки!

— И правда прелесть.

От неожиданности я чуть не свалилась за ограждение, и выронила мешочек с плодами га-а. Хитренький зверек быстро все собрал.

Малейв в этот раз был одет в серый комбинезон из матовой ткани с треугольным вырезом. Такая одежда баснословно дорога. И, хоть костюм кажется донельзя простым, он не рвется, не пачкается, в жару дает прохладу, в холод — согревает. Я помню, как мы долго думали, чтобы купить такой Агапу на день рождения.

— Блага вам, гражданка, — поприветствовал меня центаврианин. — Мы сегодня одеты в одной цветовой гамме.

— Как почти все здесь.

— Вам неприятно меня видеть? Хотите, чтобы я ушел?

— Несолидно эмпату о таком спрашивать.

— Я осознал свою ошибку. И повел себя очень грубо по отношению к вам. Простите меня. Я привык к беженкам, которые сами мне себя предлагают. И тут в коридоре одна из них намеренно проливает на меня коктейль, а потом строит из себя недотрогу. Своим предложением я хотел поставить вас на место, но просчитался.

— Я случайно вас облила. И никого из себя не строила.

— Теперь я это понимаю. Поспешный побег из кабинета, слезы, браслет, который вы забыли снять — все это казалось мне уловками. Теперь вы понимаете, почему я так с вами обошелся? И… — центаврианин наклонился ко мне поближе. — Вдруг и сейчас вы играете? Как мне понять, что я вам действительно неинтересен, и вы не пытаетесь меня заполучить?