Курсантки

Учитывая кулинарный провал Маринки Натка сдалась сразу честно предупредив, что тоже в приготовлении пищи не спец. Прикинув, мы решили больше не тратя продукты на выброс и подкормку однокурсников, учиться готовить. Пригодиться, мы всё-таки женский пол. Притащили толстую книгу с рецептами, и с усердием приступили к выполнению этой не простой задачи. Терпение камень точит и осадой города берёт. Потихоньку, полегоньку и дело пошло. Не шедевры, но пальчики оближешь.

Добираться до университета было нелегко. В счастливом, приподнятом настроении заходим в автобус. Там пхнули, тут наступили. И всё же, туда ещё проще, а обратно сплошное наказание. Что тут скажешь — час пик! Втиснулись в набитый до самой крыши автобус. Душно, толкают и утрамбовывают со всех сторон, воняет потом, чесноком и дешовыми духами, в общем, — приятного мало. Ехали на одной ноге, радуясь, что в берцах и камуфляже. Замелькали знакомые ориентиры. Постарались пробраться к выходу. Пришлось приложить незаурядные усилия, пробираясь сквозь стену людей. У общежития вывалилась большая часть пассажиров автобуса. Когда очутились на улице вдохнули свежий воздух. Я лично подумала, что для того, чтобы почувствовать себя счастливой много не надо. Вот в таком философском расположении духа иду за Викой, смотрю… глазам своим не верю: валяются на дороге продукты. Что за чёрт?! Присмотрелась, выпадают один свёрток за другим из Викиного продырявленного пакета. Какая — то зараза разрезала. Хохоча, возвращаемся, собираем. Идея рождается на лету. Предлагаю выследить и выловить гадёныша. Натка сомневается, Маринка — туда-сюда, остальные соглашаются. Сложного-то ничего нет. Нас пять, распределим роли и обобьём руки. Я не вполне уверена, что действую правильно, подбивая подруг на такое. Но рассуждать поздно… Я завелась. На ходу придумываю, планирую как это будет, красочно расписывая рассказываю. Всё дружно участвуют в обсуждении, внося в проект дополнения и изменения. Азарт берёт верх даже над Наткой. По прикидам должно получиться неплохо. Хотя, когда больше двух говорят в слух, получается базар. Да, что-то мы разгорланились. Примолкаем только тогда, когда входит взводный. Он получил какую-то награду. Слышали краем уха от офицеров. Мы пытаемся поздравить. Но он перебивает своим воспитательным процессом:

— Вы чего так тихо орёте? До дежурного не долетает. Надо громкости чуток добавить.

Мы, уходя от объяснений, утыкаемся в книги.

— Похвальное с первых дней рвение. — Басит он. — О чём так бурно и с азартом базарим?

Мы молчим. Глухи и безъязыки. Может уйдёт. Но не тут-то было.

— За каникулы уши морем заложило. К медикам отправить, чтоб прочистили.

— Да расписание, товарищ капитан, обсуждаем. Неудачно составлено. — Направляет по ложному следу взводного Вика.

Лена, поймав несчастный взгляд Наташи, бросает книгу на кровать и бодренько говорит:

— А что девчонки, не пора ли нам чайком побаловаться.

Мы живенько задвигались, наперебой приглашая взводного поучаствовать. Он посматривая на Натку сел. Та сорвалась с места и, натыкаясь на стул, рванула к кастрюлькам. С усердием наваливая на тарелку отбивные с картошкой и вертя в азарте крышку банки с солёными огурчиками, подвинула всё это ему. Мы пили чай, отводя взгляд от взводного трескавшего ужин. Натка отдала ему свою утреннюю порцию. Кошмарное дело для женщины любовь, она сразу готова на жертвы. Туманно так додумываю, что это пожалуй одни наши бабы такие дуры. Один французский писатель утверждает, что любовь живёт три года. Мы на французский рекорд не претендуем. По тому как, у нас, у славян, она может длиться вечно. У наших женщин иной подход к ней. Нас мелочами не возьмёшь. Главное, чтоб она нос показала, а уж всё остальное только в наших руках. Чего не хватает мы дорисуем и протянем до бесконечности. Главное, чтоб милый не трепыхался и не выскальзывал, а был рядом и не совсем гад. А там уж наши бабы со всем старанием, как в той немудрёной песенке «и под снегом и под градом…»