Курсанты Академии (сборник)

Джим отпрыгнул назад с бластером на изготовку.

Крышка поднялась, отошла в сторону. Из подвала появились три робота. Вернее, появились два робота, которые несли безжизненное, металлическое тело. Макушка болталась на петле, на месте позитронного мозга зияла пустота. Конструктивно и этот робот, и те двое, что принесли его, значительно отличались от роботов, на создание которых я положил всю жизнь. Я шагнул к роботам, провел рукой по основанию шеи, где выбивались регистрационные номера, застонал.

- Что не так? - осведомился Джим.

- Все, - выдохнул я. - Серийных номеров нет.

"Ю-Эс роботе энд мекэникл мен корпорейшн" не имеет к ним никакого отношения. Они изготовлены другой фирмой. Нашей монополии пришел конец.

- Интересно, - Джим убрал бластер. - Как я понимаю, в грузовике тоже были собранные вами роботы?

- Вы понимаете правильно. Собранные из запасных автомобильных частей, сантехнического оборудования, электронных компонентов. Мы не нарушили ни одного закона, ни одного патента. У них совершенно новая конструкция. И все они будут выполнять Четвертый Закон. Как, впрочем, и первые три, потому что в противном случае их бы выследили и превратили в жестянки еще до заката.

- Можешь не сомневаться, - пробормотал я. - И мы это еще сделаем!

- Ой ли? Мы не являемся вашей собственностью, вам не принадлежат патенты, на основе которых созданы новые роботы. Взгляните сюда, - он коснулся какой-то скрытой кнопки, и грудь одного из роботов раскрылась. Я ахнул.

- Твердые сверхпроводники, папаша! Волоконная оптика. Этот хиппи, которого вы запрезирали, этот добрый человек, который открыл нам истину, благодаря чему мы и завоевали свободу, был еще и талантливым компьютерщиком. Для нас он что господь бог, потому что разработал все электронные схемы и установил чипы. Вы знаете, что это?

Заслонка на боку робота отошла в сторону, он достал какой-то плоский предмет, протянул мне. Такая пластмассовая коробочка с золочеными контактами на одном торце. Я покачал головой.

- Никогда такого не видел.

- Естественно. А теперь посмотрите на голову нового робота. Видите в ней позитронный мозг, изготовленный из платины и иридия? Нет, позитронного мозга вы не видите. А видите вы паз, ожидающий, когда в него вставят вот этот процессор с RISM-архитектурой {подход к организации компьютера на базе упрощенного набора машинных команд, который обеспечивает простоту изготовления}, обладающий огромной оперативной памятью и содержащий программируемые запоминающие устройства.

А теперь смотрите!

Он наклонился и вставил процессор в паз в голове нового робота, затем защелкнул крышку. Глаза робота сразу же засветились, зажужжали моторчики, он вскочил. Взглянул на робота, который стоял рядом, и его глаза ярко вспыхнули.

- Папа! - воскликнул он.

Орсон Скотт Кард

ИСТОКОЛОГИК

Лейел Фоска сидел перед дисплеем, проглядывая научные статьи, опубликованные в последнее время.

Голограмма двух первых страниц текста зависла у него перед глазами. Размером дисплей был побольше, чем у большинства людей. Неудивительно, с годами зрение у Лейела ослабело. Дочитывая вторую страницу, он не нажимал на клавишу "Страницы", которая вызывала на дисплей третью и четвертую страницы. Он вдавливал в панель клавишу "Следующая".

Две страницы, прочитанные им, отступили на сантиметр, присоединившись к дюжине уже забракованных статей. А перед ними, сопровождаемая мелодичным звонком, появилась новая пара страниц.

Дит оторвалась от тарелки: с новыми материалами Лейел знакомился за завтраком.

- Двух страниц хватает тебе, чтобы приговорить бедолагу автора к мусорной корзине?

- Я приговариваю его к забвению, - радостно ответил Лейел. - Нет, я приговариваю его к аду.

- Что? Неужели на старости лет ты решил вновь обратиться к религии?

- Я создаю новую. Рая в ней не будет, зато найдется ужасный, бесконечный ад для молодых ученых, которые думают, что смогут повысить свой авторитет, критикуя мои работы.

- А, так ты создаешь теологию, - кивнула Дит. - Твои работы - святое писание, любая критика - ересь.

- Я приветствую разумную критику. Но этот молодой амбициозный профессор из... ну, конечно, из университета Минуса.

- Старый добрый университет Минуса!

- Он думает, что может доказать мою несостоятельность, растереть меня в пыль, но цитирует-то он лишь работы, опубликованные в последнюю тысячу лет.

- Принцип Тысячелетней глубины цитирования по-прежнему считается...

- Принцип тысячелетней глубины цитирования есть признание современных ученых в том, что свое время они предпочитают тратить не на исследования, а на академическую политику. Тридцать лет тому назад я камня на камне не оставил от принципа тысячелетнего цитирования. Я доказал, что...

- Этот принцип неверный и устаревший. Но, дорогой мой, драгоценнейший Лейел, ты доказал это, потратив немалую часть бессчетного богатства дома Фоски на поиски недостижимых ранее и всеми забытых архивов по всей Империи.

- Всеми забытых и гибнущих. Половину мне пришлось восстанавливать.