Курсанты Академии

— Сегодня эту историю я услышала вновь, но уже без упоминания моего имени. Ее привели в качестве примера. Ринджи разговаривала с молодыми библиотекарями из внутренних провинций, которые прибыли в Библиотеку Империи в рамках программы повышения квалификации, и кто-то из них удивился тому, что она могла провести в Библиотеке Империи на Тренторе всю жизнь и не повидать настоящий мир.

Лейел захохотал.

— Сказать такое Ринджи!

— Вот именно. Ее это, конечно, задело, но тут же она рассказала им историю о том, как библиотекарь без чьей-либо помощи или указки заметила схожесть между восстанием на Мизекордии и забастовкой на Теллекерсе. В Адмиралтействе она никого не знала и поняла, что послушают ее лишь в том случае, если она представит полную информацию. Поэтому она полезла в архивы и убедилась, что состояние древних документов оставляет желать лучшего. Исходная информация сохранялась на стеклянных носителях, но прошло сорок два столетия, в течение которых к ним не прикасалась рука человека. Во вторичных источниках не указывались схемы сражений и курсы боевых кораблей. О Мизеркордии в основном писали биографы, а не военные историки.

— Естественно. Первый бой Пола Йенси. Тогда он был еще пилотом, не командором.

— Я не сомневалась, что ты это помнишь. Но речь-то о том, что Ринджи сделала упор на этого мифического библиотекаря.

— На тебя.

— Я стояла рядом. Не думаю, что Ринджи об этом знала, иначе обязательно упомянула меня… тогда она работала в другом отделе, знаешь ли. Я говорю о том, что Ринджи где-то слышала эту историю, а когда пересказала ее, история эта превратилась в героическую легенду. О библиотекаре, сослужившем великую службу Трентору.

— И что это доказывает? Ты — магический герой, вернее, героиня.

— Исходя из того, как она это рассказывала, я сделала все это по собственной инициативе…

— Так и было. Тебя определили на экстраполяцию документов, и, так уж получилось, ты начала с Мизеркордии.

— По версии Ринджи, я уже видела полезность этой информации. Она сказала, что библиотекарь отослал все материалы в Адмиралтейство, и там сразу поняли, что они — ключ к бескровной победе.

— Библиотекарь спасает Империю.

— Совершенно верно.

— Но ты и спасла.

— Тогда я об этом не думала. И Адмиралтейство затребовало эту информацию. Так что поражаться можно исключительно совпадению этих двух событий. Я восстанавливала документы уже две недели, когда…

— С этим ты справилась блестяще.

— Используя разработанные тобой программы. Премного благодарна тебе, о Мудрейший, как ты иной раз позволяешь называть себя. Разумеется, тут вмешался случай. Иначе я не смогла бы дать им то, что требовалось, буквально через пять минут после поступления запроса. Но теперь в общности библиотекарей ходит героическая легенда. Пока лишь в Библиотеке Империи, но теперь о ней узнают и в других библиотеках.

— Это похоже на анекдот, Дит. Я не знаю, как ты сможешь написать об этом в своей книге.

— Я и не собираюсь. Я знаю, что моя теория об образовании общности верна. Что сила общности зависит от преданности ее членов, а преданность эта создается и укрепляется распространяемыми в общности эпическими легендами.

— Классический язык Академии. Мне надо все это записать. Второй раз тебе этого не повторить.

— Легенды поднимают значимость общности. Имея возможность рассказать такую историю, Ринджи гордится тем, что она библиотекарь. Тем самым растет ее преданность общности и, соответственно, сама общность становятся более крепкой.

— Ты — владычица их душ.

— И моя душа принадлежит им. Вместе наши души сильнее, чем порознь.

В этом-то все и дело. Начиналось все с того, что Дит пошла работать в Библиотеку, чтобы практическим результатом подтвердить свою теорию о формировании общности. Но выполнить эту задачу она могла, лишь став членом общности библиотекарей. Как серьезный ученый, Дит и не могла поступить по-другому. А теперь это служение науке уводило ее от мужа. Расставание с Библиотекой принесло бы ей больше боли, чем расставание с Лейелом.

Неправда. Абсолютная неправда, одернул он себя.

Жалость к себе ведет к самообману. На деле все наоборот: разрыв с Лейелом будет куда болезненней, чем уход из Библиотеки. Вот почему она с самого начала согласилась лететь на Терминус. Но мог ли он винить Дит за то, что она обрадовалась, когда ей не пришлось выбирать? Обрадовалась тому, что она останется и с Лейелом, и в Библиотеке?

Однако, хотя он и сумел выдавить из себя самые отвратительные мысли, вызванные окончательным отказом Гэри, в его голосе по-прежнему проскальзывали резкие нотки:

— Как ты поймешь, что эксперимент закончен?

Дит нахмурилась.

— Он никогда не закончится, Лейел. Они же настоящие библиотекари. Я не смогу взять их за хвосты, словно мышек, и рассовать по клеткам. В какой-то момент я просто выйду из игры и напишу свою книгу.

— Правда?

— Ты про книгу? Я писала книги раньше, думаю, справлюсь с этим и теперь.

— Я насчет того, что ты выйдешь из игры.

— Когда? Прямо сейчас? Это проверка моей любви к тебе, Лейел? Ты ревнуешь к моей дружбе с Ринджи, Анимет, Фин, Урик?