Курсистки

…Тогда он, проснувшись в постели какой – то девахи, с гудящей от выпитого накануне головой, первым делом стал искать телефон, чтобы позвонить ей, Сонечке. Чтобы все объяснить. Аппарат он обнаружил на кухонном столе, залитым чем – то липким. Блюдца с окурками и остатками нарезанной колбасы довершали натюрморт. Вот так он отметил свои первые офицерские погоны. Дрожащими пальцами он накручивал диск и, дозвонившись, услышал равнодушный голос ее матери. Он не сразу понял, о чем это она. Кому он ломает жизнь? Причем здесь Соня? Какая свадьба с приличным человеком? Опустив трубку на рычаг прямо посредине ее речи, он рванул со спинки стула китель, сунул в прихожей ноги в ботинки и побежал. Он опоздал. Самолет с Соней улетел рано утром. В Москву. А потом и в Бостон…

– Мы вернулись.

– Мы? – он оглянулся в поисках этого второго слагаемого «мы».

– Я и мой сын. Саша.

– А мою дочь зовут Соня, – выпалил он. Взгляд его вдруг точно сфокусировался на ее широко раскрытых глазах. Он стоял и смотрел в эти глаза, так и не забытые им за столько лет. И уловил смятение.

– Мама, я готов, – высокий и такой же светловолосый, как мать, Саша с любопытством посмотрел на Риттера.

– Саша, познакомься – Александр Генрихович Риттер, мой бывший одноклассник. Саша открыл здесь, в России, фирму по продаже компьютеров. У него здесь офис, – она показала Риттеру на административное здание.

Риттер кивнул. Как будто что – то понял.

– Александр Генрихович, было приятно познакомиться, – белозубая улыбка Саши была всего лишь данью вежливости, – Мама, мы едем?

– Соня, а телефон? – очнулся Риттер.

– Он не изменился. Мы живем в нашей старой квартире на набережной. Ты еще помнишь?

Риттер опять молча кивнул.

Глядя вслед отъезжающей машине, он пытался вспомнить, зачем он здесь? Или он куда – то ехал в другое место, а здесь просто остановился? Да, конечно, он захотел пить и вспомнил, что в вестибюле этого здания есть небольшой киоск. И сигареты еще кончились… Он въехал на стоянку и увидел ее. Она сказала «я и сын». А муж? Или его нет? «Я позвоню. Просто, как одноклассник. Или, к черту, как одноклассник! Я позвоню, потому что… Я хочу узнать про нее все. И я, в конце концов, хочу знать, почему она меня тогда бросила!» – вернулась к нему давняя обида.

…Вырвавшись от строгости родителей в студенчество, он словно забыл все, чему они его учили. Его чуть было не отчислили с первого курса за аморалку. Вернувшись домой из Москвы на каникулы, он даже не пытался оправдываться перед ними. И перед Соней. «Вот я такой!» – говорил он, уходя вечером из дома. Соня, девочка со скрипкой, как ее называла нянька Полина, терпеливо сносила его загулы, веря ему, когда он пьяненьким голосом лепетал очередное «прости». И прощала все. Заглядывая в его мутные глаза, она искала там истину. А он искал ее на дне бутылок и по чужим койкам. И был в ней, Сонечке, уверен.

Так было все пять лет, пока он учился. Юридическая наука давалась легко, преподаватели его любили, времени учеба много не занимала: выручала феноменальная память. Его любили и женщины, балуя по – своему и внушая ему чувство исключительности. Восторг он читал и в Сонечкиных глазах. Он не учел только одного: ее родителей. Видя, как дочь чахнет и страдает, они быстренько подыскали ей жениха из перспективных. И Риттер Сонечку проспал. В буквальном смысле, в чужой постели.

Только когда до него дошло, что он ее потерял, Риттер очнулся. И стал делать карьеру. Женитьба на молоденькой была вызвана временным всплеском эмоций. И ничем более. Дочь он неожиданно назвал Соней, то ли в память о первой любимой, то ли в пику жене – она ненавидела это имя…

Риттер посмотрел на часы. Половина седьмого. Он вспомнил, куда он ехал. На юбилей к Рощину. К шести. Вон и подарок в коробке с бантом на заднем сиденье. Но он опоздал, так стоит ли ехать? «Но, дома кроме Полины, никого. Я совсем с ума сойду. А у Лешки хоть напьюсь!», – решил он, нажимая на педаль газа.

Глава 17

Ада Карповна открывала ключом дверь кабинета, когда Клим тихо подошел к ней сзади.

– Ада Карповна, я пришел.

– Очень хорошо. Заходи, – она пропустила его вперед и плотно закрыла дверь. Клим огляделся. Около двадцати квадратных метров, как он прикинул на глазок, было трудно назвать кабинетом. В уголке скромно стоял небольшой столик с компьютером. Больше ничего, чтобы напоминало деловой офис или, хотя бы, школьную учительскую, не было. Посредине комнаты – большой круглый стол со стеклянной столешницей. Вокруг него – несколько мягких кресел. Полки с книгами и цветами, старинные часы с боем на стене – вот и все. Ада Карповна показала ему рукой на одно из кресел.

– Освоился, Клим?

– Да, спасибо.

– Тогда приступим сразу к делу. О девушке, которую ты встретил, можешь сразу забыть, – она испытующе глянула на Клима.

– Уже доложили? – вопрос прозвучал по – хамски, и Клим смутился.