Курсистки

– Юля, найди Гордея.

– Хорошо, Агнесса Лазаревна.

Не нравится Агнессе Софья в последние дни. Ада разрешила девочке позвонить домой, и теперь та сама не своя.

– Агнесса Лазаревна, звали? – Гордей осторожно опустился на стул: ну, не для него эта тонконогая мебелишка!

– Да, Гордей. Что там Софья?

– Да не в духе, явно. А что, отец так и не звонил?

– И не звонил, и телефон дома не отвечает. Беспокоится девочка. Да и мне не по себе. Мы тоже хороши – счета оплачиваются, мы и расслабились.

– Может, съездить к ним домой?

– Да, я об этом и хотела тебя попросить. Если никого нет, с соседями поговори.

– Хорошо. На работу к нему не соваться?

– Нет, не нужно. Он в отпуске по состоянию здоровья, я выяснила. У меня одна версия – лечится где-то. Скорее всего, за границей. И родственницу мог с собой взять. Только почему нам ничего не сказал? Не хотел, чтобы мы Соню информировали?

– Значит, у него что – то серьезное.

– Поезжай, нечего гадать.

Гордей молча поднялся. Он чувствовал, что Агнесса права, Риттер не мог так просто оставить дочь.

Кто этот парень, открывший ему дверь, Гордей не знал. Не было у Риттера ни сына, ни племянника.

– Добрый день. Мне нужен Риттер Александр Генрихович.

– Здравствуйте, – в голосе молодого человека слышался акцент, – Его нет, он за границей.

– Мое имя Гордей Прохоров, – Гордей протянул удостоверение начальника службы безопасности Школы Агнессы Бауман.

– Да, я в курсе, что у вас учится дочь Александра Генриховича. Проходите, мне нужно с вами поговорить, – Саша посторонился.

С тех пор, как уехали мать и Риттер, Саша не находил себе места. Он не понимал Риттера. Как можно было не поставить в известность дочь, а просто сбежать? Они долго спорили, в конце концов, чуть не поссорившись, сошлись на том, что Саша съездит в школу и поговорит с Соней, если Риттер задержится в клинике надолго. Действительный срок этого "надолго" не оговаривался. Саша только после того, как посадил мать и Риттера в самолет, понял, что Риттер просто сбросил на него принятие решения. Вот так смалодушничал этот, недавно еще сильный, человек.

– Садитесь, – Саша сделал приглашающий жест.

– Спасибо.

– Мое имя – Александр Гурский. Я сын старой знакомой Александра Генриховича. С ней он год назад уехал в Америку.

– Почему он ничего не сообщил нам?

– Он болен. У него рак. Мама уговорила пройти курс лечения в клинике моего отца, он известный онколог. Но, уговорить рассказать о своей болезни дочери, мы его не смогли. Он ссылался на то, что правилами вашей школы запрещено какое – либо общение с родителями. Это так?

– Да, за исключением особых случаев.

– Я считаю, Соня должна знать. Конечно, вам решать. Но, по – моему, самое время. Я разговаривал с отцом, он не стал от меня скрывать, что лечение вряд ли поставит Александра Генриховича на ноги. Максимум, что может случиться – еще несколько лет жизни. О полном выздоровлении речь не идет.

– Хорошо, как мне вас найти? Вы живете в этой квартире?

– Нет, я живу в маминой. Это в соседнем доме. Сюда я захожу только покормить кошку и полить цветы. Вот так удачно вы меня сегодня застали, – улыбнулся Саша. Он протянул Гордею визитку, – здесь мой рабочий номер и домашний. Как что решите, позвоните, пожалуйста.

– Подождите, но у Сони была няня.

– Она умерла. Уже год как.

– Теперь понятно, отчего молчит телефон. До свидания, Александр.

– Всего хорошего. Я буду ждать звонка.

Уже садясь в машину, Гордей услышал, как кто – то его окликнул. Обернувшись на дверь подъезда, из которого он только что вышел, Гордей увидел Сашу.

– Хорошо, что вы не уехали. Мама только что звонила, Александр Генрихович скончался. Я еду с вами, – Саша нажал кнопку на брелке сигнализации и серебристая машина, припаркованная у подъезда, приветственно мигнула фарами.

Глава 5

Ей нелегко далось это решение. Она даже не думала, что будет настолько тяжело.

Вика смотрела на Ксюшу с Соней, и ей хотелось сказать им что – то такое. Ну, чтобы они ее не забыли. Она написала на двух бумажках свой адрес, домашний телефон, домашний телефон Зинаиды даже: так, если вдруг не найдут ее по старому адресу. То, что у нее сейчас никого не было, кроме Зинаиды и Луневых, она уже приняла.

…Вчера Зинаида Друккер приезжала в школу. Вика опять вздрогнула, вспомнив, как та изменилась. Она словно усохла: мало того, что она похудела на десяток килограммов, она будто уменьшилась ростом. "Она горбится, точно мешок с мукой на спине тащит", – заметила Вика.

– Ну, рассказывай, – поторопила ее Вика, видя, что Зинаида не решается начать, – Что там у вас произошло?

– Понимаешь, девочка, папа твой почти год жил с другой женщиной.

– С какой такой другой? А ты?

– Эта женщина точно околдовала его. Он остался с ней в тот же день, когда впервые увидел. И больше домой не возвращался. А неделю назад подал на развод, вот мама и не выдержала, – Зинаида говорила тусклым голосом, словно вымучивая из себя слова.

– А ты?! – повторила вопрос Вика.

– Что – я? Я тоже побоку. Я же говорю, эта Светлана его околдовала.

– Не моли чепухи! Просто папа, наверное, влюбился. Как все произошло? И где?