Курская битва. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Книга 2

Вот он, город садов, пахучих лип и белой акации. С волнением мы перебрались через Северский Донец и ступили на черную, обугленную землю освобожденного советского города. В один и тот же день немецкая солдатня, отступая, разрушала Орел и Белгород, носились по улицам двух русских городов немецкие факельщики, поджигая и взрывая наши дома. Белгород, как и Орел, кровоточит, он весь в язвах. Его дома зияют пустыми, разбитыми глазницами окон, черными проломами в стенах. На горестном лике двух городов легла одна каинова печать: «Сделано немцами». В Орле мы видели хищную руку немца, глядели на искалеченные взрывами орловские дома, и нам казалось, что это и есть предел немецкой жестокости. Но Белгород поражает и ужасает больше, чем Орел. Здесь немецкая жестокость и подлость проявились с еще более страшной силой. В Белгороде немцы как бы сдавили горло городу: он онемел, он превращен немцами в страшную зону пустыни. Это — безъязыкий город, в нем царит угнетающая тишина. И мертвую тишину только подчеркивает далекий гул артиллерийской стрельбы.

Мы вошли в город со стороны взорванного вокзала, и чем дальше шли по белгородским улицам, тем более мрачной казалась их тишина. Цветут липы, медовый запах кружит голову. Но для кого они цветут? Дети, которые когда-то играли под зеленью старых деревьев, исчезли. Их насильно увезли немцы в неизвестном направлении. Они увезли детей, молодежь, стариков. Редкий прохожий появляется на улицах города. Белгород вымер. 29 июля немцы начали угонять жителей в рабство. Ветер треплет пожелтевшее объявление за подписью «командира немецких воинских частей».

«1. Город Белгород эвакуируется. Население будет отправлено в тыл.

2. Начало эвакуации — 29 июля 1943 года, утром.

3. Все приказания должны быть беспрекословно исполнены. За неисполнение приказания виновные будут строго наказаны».

С собаками-ищейками немцы охотились за русскими людьми и как рабов угоняли их в направлении Харькова. На этом направлении сейчас идут ожесточенные бои. Горестный, страшный лик когда-то веселого Белгорода сильнее всяких слов действует на наших воинов, шагающих в пыли и жаре на линию огня.

На перекрестке дорог висит немецкий указатель: «Харьков — 80 километров».

Рядом с этим указателем осталась висеть дощечка: «Запретная зона». Подпись немецкого коменданта скрепляется излюбленной фашистской эмблемой — черепом и скрещенными костями. Весь город немцы превратили в запретную зону. Они протягивали свои лапы к Курску. Месяц назад они ударом со стороны Белгорода хотели захлестнуть петлю на Курской дуге. Многое изменилось за этот месяц. Теперь наши войска, освободив Белгород, с боями продвигаются на харьковском направлении. Войска проходят по омертвевшему городу, движимые одним чувством — местью. Тот, кто побывал в Белгороде, кто отвоевал его у немцев, кто увидел его раны, — тот будет глубже думать о Родине, яростнее драться с врагом. Когда одного из бойцов спросили: какой он части, — боец ответил весело:

— Мы белгородские!

Это звучит гордо — белгородцы! 5 августа в полночь Москва салютовала орловцам и белгородцам. Бойцы 89-й гвардейской в эти минуты вели ночной бойуже за Белгородом у деревни Супруновка. Немцы отчаянно сопротивлялись. Огнем и колесами наша артиллерия сопровождала атакующую пехоту.

Бой вступил в решающую фазу. В это время в дивизии приняли по радио приказ Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. Из штаба и политотдела были направлены связные на передний край. От взвода к взводу, от бойца к бойцу переходила весть о сталинском приказе, весть о том, что 89-я гвардейская дивизия, освободившая Белгород, отныне будет именоваться белгородской. Новые могучие силы вдохнул сталинский приказ в души бойцов. Дерзким броском вперед белгородцы сбросили немцев с высоты и погнали их дальше на запад.

Мы видели бойцов этого батальона в Белгороде. С развернутым гвардейским знаменем они прошли по улицам города, который отныне навсегда вошел вих жизнь. В это время на подступах к городу появились немецкие бомбардировщики. Батальон рассредоточился. Знаменосец гвардии сержант Доцевко остался стоять со знаменем. Он проговорил тихо и упрямо:

— Не опущу перед немцами наше гвардейское знамя!

В небе появились наши истребители. Завязался воздушный бой. Немецкие бомбардировщики поспешно скрылись в облаках. Лицо знаменосца просияло, и он еще выше поднял знамя на вытянутых руках, шагая с батальоном на запад.