Курская битва, которую мы начали

Это требование, выдвинутое по настоянию Рузвельта, породило в Германии идеологическую концепцию так называемой «тотальной войны до победы или смерти» (официально объявлена Гитлером на съезде Национал-социалистической (социалистской) рабочей партии Германии в сентябре 1943 года), что заставило немецкий народ приложить максимальные военные усилия, придало боевым действиям еще более ожесточенный характер и, по некоторым оценкам, затянуло войну по крайней мере на два года[172]. По мнению представителей английской военной и политической элиты, которое приводит английский фельдмаршал Бернард Монтгомери (Bernard Law Montgomery)[173], заявление о безоговорочной капитуляции Германии ужесточило войну, сделало неизбежной борьбу до конца, захлопнуло дверь перед возможными предложениями условий с любой стороны или переговорами, придало немцам и японцам мужество отчаяния, укрепило позиции Гитлера как «единственной надежды» Германии, способствовало успеху Геббельсовской пропаганды, сделало неизбежной высадку в Нормандии со всеми вытекающими из этого потерями, дало возможность Сталину оккупировать Восточную Европу, затруднило послевоенное восстановление Германии и Японии, ничем не способствовало упрочению моральных позиций союзников по антигитлеровской коалиции.

Требование безоговорочной капитуляции наглядно продемонстрировало планы правящих кругов США по достижению мировой гегемонии путем политического и экономического поражения Германии и Японии и максимального ослабления других геополитических конкурентов: 1) Великобритании, которая в ходе длительной войны до капитуляции противников стала должником США и впоследствии вынуждена была отказаться от своей колониальной политики (разногласия между Англией и США по поводу колоний начались уже на конференции в Касабланке); 2) СССР, лидер которого Иосиф Сталин в погоне за политическим контролем над странами Европы, в условиях соревнования с западными союзниками, возложил на русских основную тяжесть людских потерь в ходе боевых действий против Вермахта. Причем интересно, что инициатива президента Рузвельта по поводу безоговорочной капитуляции совпала по времени с попытками германского политического руководства установить контакты с советской стороной через посольства обеих стран в Швеции, чтобы найти пути заключения сепаратного мирного договора между Германией и СССР. Принятие советской стороной предложения США о безоговорочной капитуляции Германии перед всеми союзниками должно было заблокировать такие попытки.

Известный английский военный теоретик и историк Б. Лиддел-Гарт (Лиддел Харт, Basiel Liddel Hart) указывает, что хотя военные специалисты (в частности, фельдмаршал Ганс Клюге) предлагали Гитлеру отвести немецкие войска с невыгодных рубежей, на которых они закончили зимнюю кампанию 1942 – 1943 гг., на рубеж Днепра, но Гитлер полагал, что лучшим средством обороны является наступление[174]. Согласно воспоминаниям Манштейна[175], в июле Гитлер заявил, что необходимость проведения операции «Цитадель» диктуется неизбежными вредными последствиями от дальнейшего выжидания русского наступления, которое может последовать зимой или одновременно с англо-американским десантом в Европе. Потери СССР Гитлер оценивал по информации американской прессы в 12 – 14 млн. военнообязанных и считал, что новая кровопролитная битва приведет советскую армию к вынужденному бездействию.

По поводу людских ресурсов СССР и потерь среди военнообязанного советского населения можно высказать следующее мнение, основанное на сведениях российских военных историков[176].

На основе имеющихся статистических данных с использованием демографического метода установлено, что в конце первого полугодия 1941 года численность населения СССР составляла приблизительно 196,7 млн. человек (для сравнения, накануне Второй мировой войны население Германии вместе с Австрией, Богемией и Моравией составляло около 80 – 85 млн. человек[177]).