Курская битва, которую мы начали

Так, например, в марте – апреле германскому командованию не приходилось рассчитывать на полномасштабную авиационную поддержку наступления, по крайней мере, на южном фасе выступа. Командир действовавшего здесь 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота генерал Ганс Зайдеман (Зейдеманн, Hans Seidemann) указывает[382], что к середине апреля 1943 года авиационные соединения флота располагали только 20 – 25% от штатной численности личного состава, количество боеготовых самолетов составляло 75%, во всех частях отсутствовали запасы топлива, увеличивался недостаток боеприпасов для зенитной артиллерии. Поэтому с апреля по конец июня 4-й воздушный флот оказался «прикованным к земле», пока авиационные соединения пополнялись личным составом и техникой, восстанавливались части зенитной артиллерии и наземного обеспечения, создавались запасы горючего, боеприпасов и вооружения, проходило обучение пополнения. Кроме того, для формирования авиационной группировки потребовалось выстроить новые аэродромы к северу от Харькова, создать полевые склады, подготовить сеть коммуникаций и линий связи, что было сделано только в конце мая.

Количество боевой техники в германских военно-воздушных силах, которое в начале 1943 года снизилось до критического уровня, к апрелю также еще не достигло величины, приемлемой для начала наступательной операции (в декабре 1942 года на Восточном фронте оставалось только 375 одномоторных самолетов-истребителей, а вся авиационная группировка к середине января 1943 года насчитывала 1 715 самолетов, из которых 900 находилось на южном крыле в полосе группы армий «Юг»[383]). Так, в середине апреля в составе 4-го воздушного флота насчитывалось 870 самолетов, из которых 600 боеготовых, тогда как в начале июля в составе флота было уже 1 556 самолетов, из которых около 1 200 боеготовых[384]. Кроме того, к июню парк германской авиации на Востоке увеличился приблизительно до 2 500 машин[385], а качественный уровень существенно возрос за счет вооружения авиационных частей новыми самолетами типа FW-190 (Focke-Wulf-190, по фамилии конструктора Генриха Фокке и названию его самолетостроительной фирмы «Focke-Wulf Flugzeugbau AG»). К лету 1943 года примерно 40% всех групп истребительной авиации на Восточном фронте (5 из 13) было оснащено самолетами-истребителями типа FW-190А-4, А-5, А-6, которые, помимо двух пулеметов, оснащались четырьмя 20-мм пушками с боекомплектом 620 – 750 снарядов, в то время как в советской истребительной авиации около 80% парка тогда составляли боевые машины с одним или двумя 20-мм орудиями и боекомплектом 130 – 400 снарядов[386]. Одновременно в части и соединения штурмовой авиации начали поступать истребители-бомбардировщики FW-190F-3, которые могли выполнять как ударные, так и истребительные функции, что дополнительно усиливало наступательную мощь германской авиации.

По наличию бронетехники, в конце января 1943 года у немцев и их союзников оставалось на Восточном фронте всего 495 боеготовых танков и САУ[387], следовательно, учитывая указанный выше уровень их производства (900 машин ежемесячно), требовалось от трех до четырех месяцев для пополнения танковых сил до минимально необходимого действующей здесь армии количества 3 – 4 тыс. единиц. Действительно, к 28 февраля танковый парк на Востоке составлял 1 821 машину (из них 902 боеготовых); к 10 апреля – 1 890 (из них 953 боеготовых); к 10 мая – 2 255 (из них 1 536 боеготовых); к 31 мая – 2 425 (из них 1 846 боеготовых)[388]. Однако группа армий «Юг» в начале мая могла выделить для проведения операции «Цитадель» только 686 танков и 160 САУ – в два раза меньше, чем в начале июля (так же, как и в случае с авиацией 4-го воздушного флота)[389].