Курская битва. Огненная дуга

Ночь прошла спокойно, командующего фронтом никто не беспокоил. Он хорошо отдохнул, проснулся рано утром, когда в окно заглянуло солнце и его острые лучи запрыгали по стене. Адъютант, кареглазый капитан с открытым, добродушным лицом, уже не спал. Услышав в соседней комнате тяжёлые шаги хозяина, он поспешил к нему.

— Что-нибудь нужно, товарищ командующий? — спросил он, застыв у двери.

— Тащи во двор воду, буду умываться, только её не грей, мне прямо из колодца, — попросил Николай Фёдорович.

Во дворе штаба он разделся до пояса. Адъютант плеснул ему на руки ледяной воды — Ватутин даже поморщился от холода.

— Вот это то, что надо! — воскликнул он. — Закалка, так сказать.

На пороге штаба появился генерал Иванов.

— Семён Павлович, не желаешь принять после сна ледяной душ? — улыбнулся Ватутин.

— У меня насморк ещё не прошёл, товарищ командующий. Хочу вот на минуту заскочить в санчасть и попросить капли в нос. Вы с утра никуда не собираетесь?

— Пока нет, а что?

— Мне нужно съездить в штаб соседней армии.

— Можно, Семён Павлович, но не задерживайся там.

— Куда прикажете подать завтрак? — спросил адъютант, когда Ватутин умылся и перед зеркалом расчёсывал волосы.

— Вот побреюсь, и тогда накрывай стол. — Николай Фёдорович взглянул на свои наручные часы. — Сейчас семь утра, а через час можно и позавтракать. Мне не звонили?

Оказывается, ему звонил командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал Ротмистров.

— Было это в первом часу ночи, когда вы уже крепко спали, о чём я и сказал генералу.

— Чего хотел Павел Алексеевич?

— Он не сообщил, но если дело срочное, говорю ему, то разбужу командующего, — объяснил адъютант. — Он коротко бросил, мол, до утра потерпит.

«Что-то Павел Алексеевич не даёт о себе знать», — слегка огорчился Ватутин.

Едва он подумал об этом, как на столе затрещал полевой телефон. В трубке послышался басовитый голос Ротмистрова:

— Хочу доложить, что заявку на танки и всё остальное направил в Генеральный штаб, как вы и распорядились. Пока молчат.

— Добро, Павел Алексеевич, — гулко отозвался Ватутин. — Я переговорю по ВЧ с генералом армии Антоновым и попрошу его ускорить решение вопроса. Под Прохоровкой мы приняли на себя главный удар врага, — напомнил командующий. — Выстояли, хотя и понесли большие потери.

Генерал Ротмистров усмехнулся в трубку.

— В Генштабе вы, Николай Фёдорович, долго служили, вас там знают, так что поддержка должна быть. Да и Верховный вас ценит.

— Павел Алексеевич, только без подхалимажа, ты знаешь, я не люблю этого, — одёрнул командарма Ватутин.

— Виноват, извините, — бодро ответил Ротмистров.

«Может, товарищ Сталин меня и ценит, — отметил про себя Николай Фёдорович, когда положил трубку на аппарат. — Но перед Воронежским фронтом Ставка поставила новые задачи, и кто знает, как дальше пойдут дела. Но в одном я уверен: сделаю всё, что надо, и себя щадить не стану!»

Его мысли прервал звонок аппарата ВЧ, который стоял на тумбочке рядом с рабочим столом, и Николай Фёдорович легко дотянулся до него рукой.

— Слушаю!

— Кто слушает? — тихо спросил слегка картавый голос на другом конце провода.

«Сталин!» — вмиг сообразил командующий фронтом и громко произнёс свой псевдоним:

— Генерал Фёдоров!

— Вот теперь я вас узнал, — весело проговорил Верховный. — Чем занимаетесь?

— Наводим порядок в дивизиях, пополняем войска всем необходимым, ремонтируем подбитые танки... Словом, забот у нас по самое горло. Намечаю завтра в 14.00 провести Военный совет фронта, на котором обсудим наши недоработки, выяснившиеся в ходе ожесточённых боёв.

— Вылетайте в Ставку, есть к вам разговор, — бросил в трубку Верховный требовательным голосом и тут же добавил: — Ненадолго едете, вечером сможете вернуться обратно. А Военный совет обязательно проведите. У вас было немало огрехов в ходе контрнаступления, а надо стараться, чтобы их не было.

— Ясно, вас понял, товарищ Иванов!.. — коротко ответил Ватутин, а про себя отметил, что поездка придётся ему кстати, есть ряд вопросов, которые можно будет доложить Верховному, и самое первостепенное, главное — танки! Нужно восполнить их потери.

Едва Ватутин переговорил по телефону, как к нему вошёл начальник штаба генерал Иванов, вернувшийся из соседней армии.

— Что, звонили из Москвы? — спросил он.

— Меня вызывают в Ставку, — сообщил Ватутин. — Лечу немедленно, а вот зачем, не знаю. — Он вызвал своего адъютанта и, когда тот прибыл, сказал: — Передайте экипажу самолёта, чтобы срочно готовил вылет в Москву. — Когда адъютант вышел, Ватутин посмотрел на генерала Иванова. — Семён Павлович, вы остаётесь за меня.

— А как быть с Военным советом? Завтра он состоится? — уточнил Иванов.

— Верховный сказал, что сегодня вечером я улечу обратно на фронт, так что Военный совет состоится. Но все ли к нему готовятся? Переговорите по телефону с командармами, подскажите им, на каких вопросах заострить своё внимание. Вам тоже надо будет выступить, Семён Павлович.

— Я готов, Николай Фёдорович, — улыбнулся генерал.