Курская битва. Огненная дуга

— Что, вас утомили частые поездки в войска? — спросил Верховный, слегка улыбаясь и косясь пытливым взглядом на своего собеседника.

— Бывает, что и устаю, товарищ Сталин, — усмехнулся Александр Михайлович. — Но долг, как вы знаете, для нашего брата превыше всего.

— А кое-кто этого не понимает, — грустно промолвил Верховный, и в его голосе прозвучала озабоченность, даже лицо слегка посерело. — Вам надлежит выехать на Брянский фронт и на левое крыло Западного фронта, — распорядился он. — Проверьте, как готовятся войска к нанесению решительного удара по врагу. Глаз у вас острый, военное дело знаете во всех тонкостях. — С минуту подумав, он добавил: — Мне кажется, что командующий Брянским фронтом генерал Рейтер не проявляет должной требовательности к командармам и комдивам. А под лежачий камень, как говорит русская пословица, вода не течёт.

— Есть жалобы на генерала Рейтера? — поинтересовался Василевский.

— Считайте, что это моя жалоба, — усмехнулся в усы Сталин. — Операция «Кутузов» тесно увязана с планом действий на Курском направлении, и важно, чтобы она была тщательно подготовлена. Так что жду ваших донесений по факту проверок.

— Будет исполнено, — коротко изрёк начальник Генштаба.

В этот же день Василевский прибыл в войска левого крыла Западного фронта. Уже через два дня, 21 мая, в донесении из штаба 61-й армии генерала Белова (Брянский фронт), куда Василевский прибыл из 1-й гвардейской армии генерала Баграмяна (Западный фронт), он докладывал Верховному: «В течение 19 и 20 мая совместно с тт. Соколовским и Булганиным проверили подготовку к операции 11-й гвардейской армии тов. Баграмяна. По сравнению с Брянским фронтом здесь проделана большая работа по подготовке как комсостава, так и войск в целом, остаётся лишь отработать отдельные детали и по получении распоряжения вывести войска в исходное положение. Слабо с танками и авиацией. Командованием фронта выделены для Баграмяна два танковых полка прорыва и четыре отдельные танковые бригады. На восстановление 1-го и 5-го танковых корпусов получено всего лишь 100 танков. Было бы крайне желательно к началу операции подкрепить ещё двумя танковыми полками прорыва. В отношении авиации тов. Новиков сообщил, что решением Ставки последняя усиливается, но, к сожалению, лишь к 15.VI, то есть, по-видимому, после начала операции...»

Поздно вечером 20 мая Василевский вернулся к Белову. Отметив в своём донесении Верховному, что у Колпакчи, командарма 63-й, идёт отработка задачи взаимодействия с командирами полков и батальонов на местности, маршал писал, что «готовность войск фронта задерживают слабое поступление боеприпасов и ещё не прибывший к Белову 7-й артиллерийский корпус». По оценке Василевского, «войска в целом будут готовы к занятию исходного положения 28 мая. На занятие исходного положения и на развёртывание артиллерии потребуется до пяти суток». Одновременно с подготовкой операции, отмечал начальник Генштаба, уделено исключительное внимание готовности нашей обороны и особенно на направлениях Спас-Деменском, Жиздринском и Белёвском. «По показаниям авиационной, военной и партизанской разведки, противник продолжает подтягивать на первые два направления пехоту и особенно танки. Партизаны видели на Спас-Деменском направлении прибывшую с запада танковую дивизию. Хотя наличие ударных группировок позволяло более или менее надёжно обеспечить как Калужское, так и Тульское направления, всё же я считал целесообразным переместить 19-й стрелковый корпус из района Гжатска в Юхнов, оставив его в составе 10-й гвардейской армии. С этой же целью 4-ю стрелковую дивизию МВО я предлагал перевести из Загорска в Малоярославец».

В полночь маршал Василевский вернулся в Москву. Погода не баловала: если с утра светило солнце, то к вечеру всё небо закрыли тучи, стал накрапывать дождь, а когда уже подъезжали к столице, он хлынул как из ведра.

Пока маршал ехал в Генеральный штаб, он мысленно продумал те вопросы, которые следовало доложить, кроме отосланных Верховному донесений. А вот и Генштаб. Василевский, предъявив часовому пропуск, поднялся в свой кабинет. У двери он встретил генерала Штеменко. Начальник Оперативного управления был явно чем-то озадачен.

— Ты ко мне? — спросил его Василевский. — Почему не идёшь домой отдыхать?

— Собирался, но не получилось, — замялся Штеменко.

Они вошли в кабинет.

— Почему?

— Вы в своём донесении предложили Верховному переместить 19-й стрелковый корпус из района Гжатска в Юхнов, оставив его в 10-й гвардейской армии, а также перебросить 4-ю стрелковую дивизию из Загорска в Малоярославец. Вот мне и дал Верховный задание организовать всё это, пока вас в Генштабе нет.

— Ну и как, организовал? — усмехнулся Василевский.

— Занимаюсь... — Штеменко поднял на своего начальника глаза. — А вы куда сейчас поедете?

— Глубокая ночь, куда же мне ехать, да и Верховный, наверное, отдыхает. — Маршал передохнул. — Поеду домой, высплюсь. Я в эти дни так замотался в войсках, что устал, да и голоден. А что тебе нужно, Сергей Матвеевич?