Курская битва. Огненная дуга

Если на Центральном фронте немцы начали наступление перед рассветом 5 июля, то на Воронежском фронте сутками раньше — в четыре часа дня 4 июля. Это была разведка боем. Противник силой до пехотного полка и 20 танков атаковал наши боевые позиции в районе Новой Горянки, а два вражеских батальона и тоже с 20 танками повели яростную атаку на Бутово, где находилось боевое охранение 71-й и 67-й гвардейских стрелковых дивизий 6-й гвардейской армии генерала Чистякова.

Завязался тяжёлый бой. Генерал Чистяков вышел на связь с командующим фронтом генералом армии Ватутиным.

— Товарищ Фёдоров, — неторопливо и громко заговорил он в телефонную трубку, — немцы начали разведку боем. Удар приняли на себя бойцы боевого охранения. В районе Горянки и Бутова, по данным нашей разведки, действуют два пехотных батальона 3-й танковой дивизии «Госсдойчланд». Немцам удалось захватить разъезд Герцовое. Но мы отобьём его чуть позже...

— Надо покрепче бить фрицев, — ворчливо бросил Ватутин. — Ладно, что у тебя ещё, Иван Михайлович? — Голос у командующего фронтом был спокойный, в нём не чувствовалось растерянности, хотя Чистяков, хорошо знавший Николая Фёдоровича, ожидал, что его донесение вызовет у того протест.

— По нашим данным, — обеспокоенно ответил он, — противник намерен расширить свои атаки на оборонительных рубежах 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Я приказал комдиву Некрасову стоять насмерть! А если бойцы дрогнут в бою, с него за это здорово спросят...

— Отдать приказ, Иван Михайлович, сущий пустяк, — прервал Чистякова Ватутин. — Вы помогите ему лучше организовать оборону, не сидеть в окопе и ждать, когда тебя фриц накроет, а действовать. Сейчас важно задержать продвижение врага, — суровым тоном добавил генерал армии. — Приказ «Ни шагу назад!» — это веление Родины, а не моя прихоть. Прошу вас не забывать об этом!

Кажется, упрёк командующего фронтом возымел своё действие. Генерал Чистяков вызвал на связь комдива и высказал ему ряд советов.

— Надо, чтобы каждый боец зубами держался за рубеж, никак нельзя уступать врагу, нужно навязывать ему свою волю и побеждать! — потребовал он.

С утра противник несколько раз атаковал Черкасское, но все его атаки были успешно отражены. В бою у села Черкасское немцы широко применили тяжёлые танки «тигр» и самоходные орудия «фердинанд», но это им не помогло. Под огнём нашей артиллерии они отступили на исходные позиции, оставив на поле боя пять горевших «тигров». А на минных полях фашисты потеряли 25 танков! Одновременно враг атаковал рубежи 71-й стрелковой дивизии полковника Сивакова, оборонявшей район Коровина, но успеха не добился. А когда немцы вновь атаковали войска дивизии полковника Некрасова, генерал Чистяков бросил на врага истребительный противотанковый артиллерийский полк подполковника Костенко. Люди этого полка проявили в бою высокое мужество и отвагу, они уничтожили и подожгли 18 танков, в том числе 10 «тигров».

На следующий день ударные группировки противника, неся от нашего артиллерийского огня большие потери, всё же продвинулись в полосе 6-й гвардейской армии на 6-8 километров. Об этом стало известно начальнику штаба фронта генералу Иванову, а он тут же поставил в известность Ватутина.

— Что-то у генерала Чистякова не ладится оборона, — обронил командующий, на что начальник штаба заметил:

— Фрицы крепко насели на 6-ю армию, и, видимо, Чистяков растерялся.

Анализируя ход боёв, Ватутин потребовал от комдивов «упорной обороной изматывать наступающего противника и не допускать расширения его прорыва в сторону флангов». Он поручил генералу Иванову лично проследить за точным выполнением боевого распоряжения.

— Фланги, Семён Павлович, — это короткий путь к окружению наших войск, — подчеркнул Ватутин. — Ты это знаешь не хуже меня. Их надо тщательно беречь, вовремя пресекать попытки врага прорвать их.

— Истина, товарищ командующий, и возражений не имею, — заметно смутился начальник штаба фронта.

И всё же оборона фронта нет-нет да и заставляла Ватутина задуматься, крепка ли она и нет ли в ней где-либо трещин, и он изыскивал резервы, чтобы укрепить её, особенно в полосе 6-й гвардейской армии. Поэтому ещё утром 5 июля генерал Иванов по его поручению переговорил с командующим 1-й танковой армией генералом Катуковым и командирами 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов о том, что, возможно, они будут использованы 5 и 6 июля с частями 6-й гвардейской армии. Узнав об этом, командарм Чистяков вышел на связь с Ватутиным и заявил:

— Моя армия, товарищ командующий, устала от тяжёлых боёв, да и потери она понесла немалые, и я прошу это учесть. Если танковая армия генерала Катукова окажет нам помощь, фашистам не сдвинуть нас с оборонительных рубежей. Моё слово как коммуниста и командарма равно чести. А для меня уронить честь — значит умереть в сражении.

Ватутин знал Чистякова как волевого и мужественного генерала, и если он о чём-то просит, стало быть, не зря, и ему надо помочь. После короткой паузы Николай Фёдорович устало выдохнул в телефонную трубку: