Курский излом

«2-я ВА. Действиями с утра 5.7 штурмовиков на аэродромах в Микояновке, Угрим, Померки уничтожено 34 самолета противника»{226}.

В то же время потери в самолетах советской стороны оказались очень тяжелыми, в отдельных полках — катастрофические. Из 14 Ил-2 266-й шад, работавших по аэродрому Померки, было потеряно 11. Из 18 штурмовиков 291-й шад, наносивших удар по Микояновскому аэродрому, где, кстати, находился и штаб 8-го авиакорпуса 4-го воздушного флота противника, вернулось только три самолета, еще два «ила» сели на вынужденную на своей территории. Как вспоминал ветеран 237-м шап 305-й шад генерал–майор Б. Г. Кандыбин, из 16 машин, вылетевших к Основе и Рогани, вернулся лишь один экипаж. Потери в летном составе оказались меньше, части пилотам удалось перетянуть через линию фронта, часть вывели к своим местные жители, некоторым удалось сесть вынужденно на аэродромах советских авиачастей.

Следует отметить, что столь значительный урон противник нанес в том числе и из–за отсутствия слаженности и взаимодействия экипажей штурмовиков с прикрывавшими их истребителями. В ряде случаев летчики–истребители при появлении противника попросту бросали на произвол судьбы своих товарищей и уходили, прекращая прикрывать экипажи «илов». Так, к примеру, произошло со штурмовиками 241-го шап 291-й шад, которые над районом Микояновки оставили без прикрытия группу истребителей 737-го иап той же дивизии.

Вполне объективную оценку этой неудавшейся операции наших авиаторов дал офицер Генштаба при штабе Воронежского фронта полковник М. Н. Костин, он считал, что наиболее целесообразно было бы использовать всю авиацию фронта против частей и соединений противника, находившихся на выжидательных позициях перед передним краем его обороны. Он подчеркнул, что

«авиационный удар наших ВВС по аэродромам противника не принес желаемых результатов, так как в это время авиация противника была уже в воздухе и на [295] аэродромах у противника были лишь испорченные самолеты и несколько запасных самолетов для восполнения потерь»{227}.

Таким образом, намеченные командованием Воронежского фронта и утвержденные Ставкой два крупномасштабных мероприятия, которыми Н. Ф. Ватутин рассчитывал ослабить ударную группировку ГА «Юг», — нанести ее соединениям существенный урон еще на исходных рубежах — не дали ожидаемого эффекта.

Оборона Черкасского — забытый подвиг

После захвата позиций БО и ПО гвардейских дивизий подготовка к утреннему наступлению соединений 48-го тк продолжалась согласно намеченному графику. В его журнале боевых действий отмечается:

«Корпус разворачивается ночью и намерен, согласно оперативного приказу, приступить к наступлению на вражеские позиции. Точное время будет сообщено дополнительно исходя из обстановки, так как из–за прошедшего дождя надо рассчитывать на появление тумана, который, вероятно, ухудшит видимость для артиллеристов.

8-й авиакорпус дает согласие на поддержку всех вводимых соединений с 7.00. Центр авиаударов на северо–западном фланге. В случае, если положение во 2-м тк СС потребует привлечения дополнительных соединений люфтваффе, то они согласны нанести особенно сильные удары перед дивизией «Великая Германия».

Полк «пантер» полностью подошел и ночью выдвинется к отрогу оврага севернее Мощеное. «Великая Германия» задействовала для этого штаб 10-й бригады, и он уже получил приказ. Полк «пантер» пока остается в подчинении корпуса, он введет его в бой в зависимости от ситуации.

22.30. 3-я тд докладывает, что полностью взять Герцовку, вероятно, удастся лишь утром»{228}.

Читая приведенную выше цитату, создается слишком оптимистичное и, скажу прямо, далекое от реальной действительности впечатление. Несмотря на захват командных высот перед передним краем гвардейских соединений 22-го гв. ск 6-й гв. А, подготовка к наступлению шла далеко не так гладко, как бы хотелось противнику. В этот момент три основных фактора заметно мешали проводить подтягивание сил и их развертывание. Во–первых, продолжались бои на позициях передовых [296] отрядов 67-й гв. и 71-й гв. сд, которые поддерживала из глубины обороны артиллерия обеих дивизий. И, что немаловажно, с наступлением сумерек боевые действия продолжались с тем же напряжением, советская сторона нередко даже контратаковала. Во–вторых, помимо огня соединений первого эшелона, по районам, куда начали подходить войска, открыли огонь «катюши» и тяжелые орудия. Этот обстрел то усиливался, то ослабевал в течение всей ночи и был увязан с налетами авиации. И, наконец, в-третьих, проблему проходимости дорог, возникшую после грозовых дождей 4 июля, усилили подрыв мостов и сплошные минные поля на дорогах, ведущих к переднему краю, особенно Фастов — Перцовка, Герцовка — Березов, Ямное — Бутово, Бутово — Черкасское, которые были оставлены отошедшими советскими войсками. Все это привело к заторам на основных транспортных путях 48-го тк и скученности войск, чем не преминули воспользоваться советские летчики, нанося чувствительные удары по длинным колоннам.