Курский излом

Отдельный вопрос — качество кадрового состава управления. Часто офицеры, неплохо теоретически зная свои обязанности, на практике в динамичной, напряженной обстановке боя терялись. Не могли грамотно организовать отражение вражеских атак вверенным соединением даже на подготовленных рубежах, адекватно реагировать на складывающуюся обстановку, быстро наладить потерянное управление войсками, установить и поддерживать связь с командованием и соседями на флангах.

Дело в том, что с увеличением количества корпусов в Красной Армии возник острый дефицит старших офицеров и генералов, имевших опыт и способных к работе в штабах такого уровня. Нехватку кадров испытывали и армии Воронежского фронта. Начальник штаба 40-й А генерал–майор Батюня докладывал:

«Корпусные управления, сформированные из [798] резерва командного состава НКО, в подавляющем большинстве командиры не были участниками Великой Отечественной войны. В то же время имели академическую подготовку. Функциональные обязанности штабами были не изучены, а теоретические знания медленно преломлялись к боевой обстановке, отчего в первые дни управление боевой деятельностью войск осуществлялось плохо и штабу армии целиком и полностью приходилось подменять работу управления корпусов»{752}.

Но это объективные причины, и командующий фронтом не мог кардинально повлиять на них. Стремясь как–то решить возникавшую проблему с управлением в корпусах в ходе операции, руководство армии большинство вопросов брало на себя. Но при этом возникали новые проблемы: увеличивалась нагрузка на офицеров их штабов, на средства связи, что, в свою очередь, снижало оперативность принятия и исполнения решений, их качество и глубину проработки. Вал текучки захлестывал так, что армейскому управлению не было времени даже толком проконтролировать отданные приказы и распоряжения.

Помимо этого возникал целый ряд проблем субъективного характера. Ряд старших офицеров, назначенных на высокие должности, демонстрировали желание работать на результат. Так, предметом постоянного внимания И. М. Чистякова, а затем и лично Н. Ф. Ватутина стала ситуация в обоих корпусах 6-й гвардейской. Военный совет фронта уже 7 июля был вынужден отстранить сначала временно, а впоследствии и окончательно от должности командира 23-го гв. ск генерал–майора П. П. Вахромеева с формулировкой «как не справившегося с работой». Недисциплинированность генерала и пьянство стали одной из главных причин такого решения.

Не смог наладить эффективную и слаженную работу управления 22-го гв. ск, установить рабочие отношения с подчиненными дивизиями, да и не проявлял особых усилий и настойчивости для этого начальник штаба корпуса полковник И. П. Нагаткин. Все службы и отделы работали вразнобой. От корпуса было невозможно добиться ясной и правдивой информации о состоянии на рубеже обороны и положении дел в войсках. Сначала в его адрес звучали лишь устные нарекания, но положение не менялось. Из приказа № 0125 пол/с командующего 6-й гв. А от 25 августа 1943 г.:

«Начальник штаба 22-го гв. ск… на протяжении всего времени пребывания в этой должности к исполнению своих обязанностей относился недобросовестно, мало уделял внимания [799] вопросам сколачивания отделов штаба корпуса, подготовки штабов дивизий, не вникал в их жизнь, боевую деятельность, не осуществлял контроля за их работой.

Над собой не работает, знаний своих не совершенствует, опыт Отечественной войны не изучает, систематически злоупотребляет спиртными напитками, после чего жалуется на болезнь желудка.

В период проведения корпусом активных боевых операций гвардии полковник Нагаткин проявил полную бездеятельность в руководстве штабом своим, оторвался от штабов дивизий, потерял всяческую ориентировку и не знал действительного положения войск на поле боя, вследствие чего штаб не являлся органом управления командира корпуса в период боев»{753}.

Сразу же после завершения Курской битвы полковник был снят с должности и направлен в распоряжения Военного совета фронта.