Таким образом, после отхода остатков 86-й тбр за Новоселовку путь для немцев к последнему крупному селу на втором армейском рубеже у обояньского шоссе был открыт. Захват района Новоселовки позволял противнику начать наступление уже на третий тыловой рубеж.
О том, что противник в этот день на обояньском направлении продвигается быстрее, чем прежде, Н. Ф. Ватутин понял еще утром, сразу же после первых сообщений из 1-й ТА. Но весь трагизм положения командарм ощутил лишь после того, как М. Е. Катуков лично доложил ситуацию. Николай Федорович сразу задал вопрос о подходе резервов. Но получил ответ, что они еще не подошли. Разговор состоялся перед полуднем, [857] и командующий фронтом недоумевал, почему 10-й тк, хотя бы одной резервной бригадой, как он приказал В. Г. Буркову, еще не выдвинулся в полосу первой танковой. Он связался с 10-м тк, но ему было доложено, что перед участком обороны 285-го сп, за которым стоял корпус, противник начал активные боевые действия в направлении сел по левому берегу Псела. Поэтому отвести 183-ю и 178-ю тбр нельзя, из–за того что 2-й тк еще не приступал к смене бригад корпуса. Лишь 186-я тбр уже находится в пути. Вновь у Николая Федоровича появились недобрые мысли в отношении генерала А. Ф. Попова, но в этот момент ситуация от комкора не зависела. В районе обороны 183-й сд, где находились его бригады, произошли трагические события, которые напрямую коснулись и его соединения. Дело в том, что в 2.58 9 июля начальник штаба 69-й А полковник С. М. Протас направил в штаб фронта и одновременно командующему 2-й ВА следующую шифровку:
«Прошу:
1. 9.7. 43 г. бомбардировать танки и пехоту противника:
а) Прохоровка,
б) Беленихино — Короча, с предварительной доразведкой и вызовом с КП командарма.
2. Прикрыть с воздуха боевые порядки армии.
3. Направить оперативную группу ВВС со средствами связи на КП командарма»{809}.
О том, как была выполнена эта просьба, свидетельствует второе письмо начштаба 69-й А за № 110960 в адрес начальника штаба Воронежского фронта и командующего 2-й ВА:
«С 7.00 до 9.00 до 60 Ил-2 бомбардировали боевые порядки 285-го сп, 295-го сп 183-й сд в пунктах: Васильевка, свх Комсомолец, выс. 241.6, ущерб выясняем.
Прошу информировать, по чьей заявке бомбардировали данные пункты»{810}.
Что помешало штабу генерала С. А. Красовского уточнить оперативную обстановку в полосе, где предполагалось нанести столь сильный удар, непонятно. Не ясно и почему штаб 1-го ШАК проигнорировал пункт письма о «доразведке» целей, а сразу с утра отдал приказ провести штурмовку рубежей. Во что превратили два полка «ильюшиных» за два часа интенсивных ударов окопную систему, блиндажи и минные поля двух полков дивизии генерал–майора A. C. Костицина, читатель без труда может сам представить.
Но это лишь часть того, что произошло. В момент начала налета из леса ур. Сторожевое стали вытягиваться колонны [858] 99-й тбр подполковника Л. И. Малова 2-го тк, двигавшиеся в Андреевку для смены 178-й тбр. Заметив колонны, экипажи штурмовиков переключились на них. Зенитных средств в колоннах не было, и летчики трудились на совесть. Поняв, что попали под бомбы собственной авиации, танкисты начали маневрировать и уходить обратно в лес ур. Сторожевое, а позже, когда начался новый налет, за дома сел у поймы Псела. Основной удар пришелся по мотострелковому батальону бригады. О ЧП майор Тептин, начальник политотдела 99-й тбр, так докладывал в корпус:
«Сегодня наша авиация бомбила боевые порядки бригады и подразделений на марше до трех раз, в результате бомбежки 75 % личного состава 1-й роты мспб убито и ранено, также ранено до 10 человек из экипажей (танков. — Б. З.)»{811}.
Общую цифру потерь всех соединений во время трех авианалетов на 2-й тк обнаружить пока не удалось, есть лишь разрозненные данные. Так, в документах штаба 99-й бригады указано, что лишь в двух местах: у выс. 258.2 и в Васильевке — только во 2-м тб и мспб было убито и ранено 30 человек{812}.
О подобных фактах в действующей армии обязательно докладывалось в Москву. Было сообщено и о ЧП в полосе 183-й сд и 2-го тк в течение 8 и 9 июля. Вероятно, на тот момент такой череды происшествий с одними и теми же соединениями в одном и том же районе по всему фронту не было, и о них доложили лично И. В. Сталину. Уже на следующий день Н. Ф. Ватутин получил от заместителя начальника Генерального штаба генерал–полковника А. И. Антонова распоряжение, в котором указывалось:
«Народный Комиссар обороны приказал:
1. Немедленно расследовать факты и виновных привлечь к ответственности.
2. Обратить внимание командующих армиями, командиров корпусов и дивизий на недопустимость подобного рода явления и потребовать от них более четкой организации взаимодействия между родами войск и поддерживания непрерывной связи с соседями.
О принятых мерах прошу донести»{813}.