Курский излом

Скончался Михаил Ефимович 8 июня 1976 г. Павел Алексеевич пережил своего боевого соратника на пять лет, маршал ушел из жизни 6 апреля 1981 г. Оба похоронены в столице, на Новодевичьем кладбище.

Генерал–майор Д. Х. Черниенко был самым молодым по стажу командования соединением среди командиров 1‑й ТА. Он был назначен на эту должность в мае 1943 г. и прокомандовал 31‑м тк меньше трех месяцев. Дмитрий Христофорович{155} родился 22 октября 1901 г. в Одесской области в семье середняка. Отец его был рачительным хозяином, не переносил бездельников и болтунов. Благодаря тяжелому каждодневному труду родителей в доме был всегда достаток. К труду приучались и дети. Уже через много лет после революции, в 1929 г., Дмитрия исключали из ВКП(б) за связь с отцом, как чуждым элементом, потому что он числился середняком. Но, через три года он вновь был восстановлен в партии без партвзыскания.

Отец оказал на Дмитрия Христофоровича очень большое влияние. От него в характере молодого человека отложились неспешность, вдумчивый подход к делу, ответственность за слово и поступок.

После окончания сельской школы (3 кл.) в 1913 г. он начал работать в хозяйстве родителей. В июне 1920 г. был призван в РККА и направлен в школу комсостава Восточно — Сибирского военного округа (ВСВО). Более восьми лет прослужил в Сибири, но из–за слабой подготовки выше командира взвода не поднялся, хотя и заканчивал сначала повторные курсы комсостава в 1923 г., а затем, через два года, Омскую пехотную школу. Ситуация начала меняться после того, как он решает перейти в новый, только создававшийся род войск — бронетанковые.

В ноябре 1930 г. он зачисляется на годичные Ленинградские бронетанковые курсы. В декабре 1931 г. направляется в Белорусский военный округ, на должность помощника командира танковой роты 4‑й сд, а в марте следующего года он уже принял командование ротой в отдельном танковом батальоне. В ноябре 1933 г. Дмитрий Христофорович поступает в Военную академию им. Фрунзе и после ее окончания в декабре [218] 1937 г. становится командиром 117‑го учебного танкового батальона в 24‑й лтбр КОВО.

11 июля 1940 г. он назначается начальником оперативного отдела штаба 8‑й тд КОВО, а через месяц, 7 августа, — начальником оперотдела штаба 4‑го мк КОВО. Не было у майора Д. Х. Черниенко на тот момент ни знаний, которыми должен был обладать человек, занимавший столь высокую должность, ни опыта штабной работы. Основная причина столь стремительного роста — дефицит кадров. Но такое уж было время. 26 марта 1941 г. ему присвоено звание подполковник.

С октября 1941 г. он начальник штаба 10‑й тбр, которая в составе 38‑й и 21‑й А вела тяжелые оборонительные бои, отходя в направлении Полтавы, Харькова, Белгорода. Это соединение отличилось в наступлении с ограниченными целями в районе Волчанска Харьковской области.

24 декабря 1941 г. он становится командиром 49‑й тбр, которая весной 1942 г. вошла в состав 1‑го тк. С этого момента и до своей гибели Д. Х. Черниенко сражался в соединениях и объединениях, которые возглавлял генерал М. Е. Катуков, сначала 1‑м тк, затем 3‑м мк и, наконец, 1‑й ТА. Под его руководством он приобрел богатый боевой опыт управления соединением, получил звание генерал–майор. В силу оперативной обстановки в сентябре 1942 г. он командовал и «катуковской» 1‑й гв. тбр. В октябре 1942‑январе 1943 г. его бригада в составе 3‑го мк 22‑й А Калининского фронта участвовала в нанесении нескольких ударов по ржевско–сычевской группировке немцев, вела наступление на г. Оленино. В мае 1943 г. по предложению Военного совета 1‑й ТА именно ему было доверено перед Курской битвой сформировать и возглавить третье соединение армии — 31‑й тк.

Генерал–майор Д. Х. Черниенко в ходе летних боев оказался в очень сложном положении. Как уже отмечалось выше, корпус не был полностью укомплектован артчастями и мотострелковой бригадой, а драться пришлось на направлении главного удара двух вражеских корпусов. Но по оценке руководства 1‑й ТА генерал справился с трудной задачей, и его дебют был признан успешным.

М. Е. Катуков ценил этого умного, храброго и в то же время неторопливого, всегда основательно взвешивавшего каждый шаг командира. В своих мемуарах он посвятил ему очень добрые и проникновенные слова:

«Меня всегда покоряли его изумительное спокойствие и выдержка, даже в самые критические минуты. Ни близкие разрывы снарядов, ни свирепая бомбежка — ничто не выводило Дмитрия Хрисанфовича из душевного равновесия. [219]