Курский излом

Германия испытывала серьезные проблемы с комплектованием всех бронетанковых соединений на Восточном фронте. В это время ее промышленность оказалась не в состоянии поставить в войска необходимое число боевых машин. Трудности возникали и технологические, и экономические, они касались как производства модернизированных образцов Т-3 и Т-4, так и выпуска новых танков. Так, Т-6 были уже опробованы на фронте и поставлены на конвейер, но затраты материальных средств и времени на изготовление одного «тигра» оказались сопоставимы с затратами на производство нескольких танков Т-4. В то же время производство «пантер» лишь развертывалось. Т-5 еще не прошли обкатку на фронте, в боях не участвовали, поэтому как покажет себя в деле новая машина, никто не знал. Ряд специалистов, в частности инспектор танковых войск генерал Г. Гудериан, откровенно говорили, что танк «сырой» и до конца не доведенный, с ходу, без доработки уже известных недостатков бросать в бой его глупо. Кроме того, промышленность не выходила на выпуск того минимума машин, которые были необходимы для начала операции.

Уверовав в большие возможности «пантер», фюрер требовал наладить выпуск 600 танков в месяц. Но об этом приходилось лишь мечтать. 10 мая состоялось даже специальное совещание с участием Гитлера по вопросу производства «пантер». Но все принимавшиеся меры ожидаемых результатов не давали. Производство техники шло с большим скрипом. Министр вооружения Германии А. Шпеер пообещал, что к 31 мая будет выпущено 324 танка, но к концу мая за ворота завода не вышло и 200 танков. Доводка уже собранных танков до требуемого состояния шла с трудом, обнаруживались новые недостатки и недоработки. Это означало, что проведение «Цитадели» вновь переносится, теперь на июнь. Условной датой был определен день 12 июня. Предвосхищая дальнейшее [33] развитие событий, отмечу, что эти расчеты оказались слишком оптимистичными.

Для использования Т-5 создавалось специальное формирование — 10‑я танковая бригада (тбр). Отсутствие боевых машин затягивало обучение и практическую подготовку экипажей, специалистов — ремонтных служб и сколачивание ее подразделений, что волновало генералов не меньше отсутствия необходимого числа машин.

При обсуждении ключевых вопросов летней кампании существенное влияние на итоговые решения оказывал давний конфликт фюрера и высшего руководства вермахта. После поражения под Москвой, а затем и в Сталинградской битве доверие к военным со стороны политического руководства Германии и лично Гитлера заметно пошатнулось. В своем дневнике Геббельс 9 мая 1943 г. записал впечатление об отношении Гитлера к руководству армии:

«Его просто тошнит от генералов. Он считает, что лучше вообще не иметь с ними никакого дела. Его мнение о генералитете как таковом уничижительное. Порой оно столь язвительно, что кажется несправедливым. Хотя, если рассматривать проблему в целом, он абсолютно прав. Он говорит, что все генералы лгут… Да он их просто терпеть не может, ведь они его так часто разочаровывали»{24}.

После того как в декабре 1941 г. Гитлер отправил в отставку ряд высокопоставленных генералов и сам стал у руля вермахта, сложная и в то же время четкая система планирования и управления в армии начала постепенно рушиться. Доходило до абсурда: все более или менее крупные операции, чуть ли не на полковом уровне, проводились после согласования с Верховным главнокомандующим, который вполне серьезно утверждал, что «любой может руководить таким пустяком, как военная операция».

В связи с этим у высокопоставленных чиновников нацистской партии и из государственных структур появилось стойкое желание не только поучить военных, как надо воевать, но и самим «поруководить». На фронте это почувствовали сразу, перед войсками начали ставиться несуразные задачи и отдаваться не соответствующие обстановке приказы.

В качестве ответной меры военные в свою очередь сначала в приказах войскам просто убирали всякого рода нелепицы и ставили более или менее выполнимые задачи в русле первоначальных распоряжений, поступивших «сверху». Подобные уловки проходили на тактическом уровне. Что же касается стратегических операций, подобных «Цитадели», военные таким образом действовать не могли. Поэтому пытались вырабатывать иной подход. [34]

Так, командующий ударным объединением ГА «Юг» генерал–полковник Г. Гот{25} не верил в возможность окружения войск двух советских фронтов. Поэтому он, не имея возможности кардинально повлиять на это решение, настойчиво старался отстоять наиболее реальную, по его мнению, задачу своей армии в этой операции, уничтожение резервов РККА. Генерал добивался, чтобы она была признана командованием ГА «Юг» первостепенной, хотя бы на первом этапе «Цитадели», и включена в процесс оперативного планирования. Он искал удобного случая, чтобы обстоятельно обсудить эту проблему с Э. фон Манштейном, и такая встреча состоялась 10–11 мая в штабе 4‑й ТА в г. Богодухове на Украине.