Курский перевал

— Ну, было, зашел, выпил, — робко проговорила пожилая женщина, скрываясь за спинами подруг.

— Выпил, значит! — укоризненно воскликнула Арина. — Ах, какая ты добренькая и жалостливая!.. А ты, Марья, что глаза опустила? Не с тебя ли он литру за воз соломы содрал? А ты, Марфуша? Ты, Анна? Нечего в молчанку играть да по углам шептаться! Этого паразита на чистую воду надо…

— Я не позволю!.. — задыхаясь от ярости, прокричал Гвоздов. — Да за такие слова… Да советская власть за оскорбление руководителей колхозных…

— Ты, Гвоздов, советской властью не прикрывайся, — прервал его незаметно подошедший Слепнев. — Советскую власть народ выбирает, и советская власть служит народу.

— А-а-а! — насмешливо протянул Гвоздов. — Вот откуда ветерок-то дует. Сам товарищ Слепнев все подстроил. За дело Гвоздова подкусить нечем, так давай несознательный элемент настраивать.

— Заткнись! — с хрипом выскочила из толпы высоченная женщина с темным остроскулым лицом. — Не смей марать Сергея Сергеевича! Он своей души за народ не жалеет. А ты только и знаешь, что тянуть с народа. Хватит, бабы, — призывно махнув рукой, крикнула она женщинам, — довольно молчать, натерпелись от этого толстомясого, и будет! Вот и Сергей Сергеевич тут и Федор Петрович. Он, говорят, теперь партийный руководитель. Давай собрание требовать!

— Правильно! Собрание! Нечего терпеть! — зашумели женщины. — Он вконец обнаглел. Пчел — как у помещика! Спекулянт без подделки…

Под гневными криками толпы Гвоздов сник, потом резко поднял голову, злобно взглянул на Слепнева, на женщин и, видимо поняв, что всякое сопротивление бесполезно, с хрипом проговорил:

— И пожалуйста, и собирайте и снимайте, в ножки поклонюсь, что избавился от должности от такой…

— Нет, ты запросто от нас не уйдешь, — остановила его Арина, — мы с тебя за все спросим, и не как-нибудь, а сполна…

* * *

Колхозное собрание закончилось под утро. Наташа с Галей и Слепнев с Привезенцевым вышли из душной, продымленной конторы и, не сговариваясь, направились сизым от росы пригорком к озеру. Говорить никому не хотелось, и все четверо шли молча, думая о совсем необычном, шумном и горячем собрании. Огромная луна свалилась почти к самому горизонту, и распластавшееся по лощине озеро тускло розовело в прозрачном тумане.

— Нет! Никак не могу опомниться, — остановясь на плотине, сказала Наташа. — Ну как можно такое? Что за председатель из меня? И выдумают тоже!

Наталья Матвеевна, вам известна такая пословица: «Не боги горшки обжигают»? — шутливо спросил ее Слепнев.

— Во! Видали? — кивнула Наташа Гале и Привезенцеву. — Уже Натальей Матвеевной величает! То была Наташка, Наташа, а теперь вдруг Матвеевна!

— А как же иначе, ты же теперь не кто-нибудь, а председатель колхоза. Верно, Федор Петрович?

— Ох, председатель, председатель! — горестно вздохнула Наташа. — Как натворит этот председатель делов несуразных и полетит вверх тормашками вроде Гвоздова и с должности и под суд! А я судов-то этих и в глаза не видела.

— Да что ты? — вступилась Галя. — Гвоздов жулик настоящий, а ты… Ты же как слезиночка…

Привезенцев слушал разговор и все еще никак не мог опомниться от всего, что произошло на собрании. Его нисколько не удивило, что почти все колхозники яростно обрушились на Гвоздова, решили снять его с должности председателя колхоза и отдать под суд. Совсем неожиданным, ошеломляющим было шумное единодушное требование женщин на место Гвоздова избрать Наташу. Вначале от радости у него запылало лицо, но, подумав, что за работа ляжет на ее плечи, он внутренне похолодел, жалея ее. У него даже мелькнула мысль выступить и попросить всех не наваливать на нее такую непосильную ношу. Но было уже поздно. Частокол поднятых рук окончательно сбил его мысли.

«Остается только одно, — встревоженно думая, решил он, — всеми силами помогать ей, на каждом шагу, в каждом деле. И главное — учить, учить. Она хоть и окончила семилетку, но, видать, многое перезабыла».

— А вы что, Федор Петрович, загрустили? — спросил Слепнев.

— Загрустишь, — весело рассмеялась Галя, — жена-то, чай, теперь не кто-нибудь, а председатель! Ой, Федор Петрович, и вредные же эти председатели! По себе знаю. Мой председатель ни днем, ни ночью покоя не знает. Только вы не горюйте. Пусть они председатели, а мы с вами вдвоем против них.

— Это что же, вроде заговора? — усмехнулся Слепнев.

— Конечно! — задорно воскликнула Галя. — Критику на вас наводить будем, чтобы не очень-то нос задирали.

— Точно, Галя, — оживился Привезенцев, — мы в обиду себя не дадим.

— Милые вы мои, — восторженно прошептала Наташа, — а хорошо-то как! Озеро — и конца не видно! Рыбки там плещутся, сил набираются, утятки подрастают. Ведь это же благодать, озеро это наше!

— Тихо, — легонько подтолкнул Слепнев Привезенцева, — в эту минуту рождается новый председатель колхоза.

XIX