Курсом зюйд

…Это было столкновение армий не то, что разных стран — разных эпох, миров. И глядя на результат, Евгений понимал, что должен был чувствовать Рудольф Горн, чей трёхтысячный гарнизон «Немезида» семь лет назад всего в сорок стволов заперла в стенах Нарвы. И сейчас ордынская конная лава, некогда стиравшая с карты мира целые страны, разбилась о железную дисциплину и огневой вал регулярной армии.

«Между ними и татарами ведь тоже, по сути, триста лет, — подумал он, наблюдая за приближением строя своих, среди которых он видел и егерские мундиры. — Прямо мистика какая-то. Или наоборот, закономерность, о которой мы не знаем».

Он уже видел, кто возглавлял строй драгун, прикрывавших пехотное каре, и заранее представлял, что за разговор между ними сейчас состоится.

…Ещё гремели залпы, добивавшие остатки не сумевших вырваться из смертельной ловушки татарских отрядов, но русские солдаты уже добрались до ханского обоза. Освободили там пленных, кто был ещё жив, и сами захватили немало всякого. Конечно, крымчаки с ногаями — далеко не турки, привыкшие таскать с собой драгоценную посуду и походные гаремы — но и там нашлось кое-что интересное. Например, помимо живого, здорового, но сильно обескураженного шведского посла Отто Клинковстрёма обнаружилась и кое-какая переписка. Швед, кстати, к оружию не притронулся, и правильно сделал. Так он оставался дипломатом, а возьмись хотя бы за стилет — всё, ты солдат противника. До дипломатического иммунитета было ещё далеко, но кое-какой регламент уже соблюдался. Потому Клинковстрёму в горячке боя всего лишь подбили глаз и в таком виде предъявили государю. Тот отложил беседу до лучших времён: мол, надо сперва врага добить и оценить обстановку, а потом уже вдумчиво побеседовать с этим дураком, который компрометирует своего короля.

Чёткий, правильный строй защитников Харькова, вышедший в поле, чтобы присоединиться к сражению, Пётр Алексеич видел очень хорошо. И зелёно-красный русский строй, и сине-жёлтый шведский, стоявшие в одну линию. И офицеров, оными строями командовавших, тоже видел. И узнал.

— Эй, ты, губернатор без губернии! — настроение у него было отменное, потому государь сразу перешёл к насмешкам над сродником. — Где ты сейчас должен был быть? Не за Волгой ли?

— Я бы давно там был, да гости неожиданно нагрянули, надо было встречать, — спокойно ответил Евгений. — Рад тебя видеть.

— Должно быть, то воля Божья, что вашу шайку сюда занесло, — продолжал государь, спешиваясь. — Ну, брат, ты здесь и впрямь большое дело сделал, — он кивнул в сторону шведов.

— Я по-другому не мог, — последовал ответ.

— От тебя иного и ждать было бы мудрено, братец. И за то тебе спасибо…

5

Смысл услышанного от Рёншельта ускользнул, хотя он верно понял все слова, сказанные этими русскими. Фельдмаршал решил, что подобную манеру разговора русский царь воспринял от пришельца из будущего — когда слова лишь подталкивают собеседника в деталях вообразить нечто мысленное, понятное обоим. Ему самому такой способ общения был в диковинку, хотя началами он вполне владел… Швед с удивлением наблюдал, как царь огромной страны спешивается, со смехом и весёлыми комментариями обнимает своего родича, как это принято у русских, и лишь затем обращает внимание на то, что здесь находятся и иные персоны.

Потери, подсчитанные после сражения, потрясли воображение фельдмаршала. Он привык, когда после атаки строй редеет на пару тысяч человек, а то и больше. Но сейчас… Всё поле было завалено телами татар и ногаев, попавших под вал огня. А русские и примкнувшие к ним шведы потеряли… семь человек. Так не могло быть, но Рёншельт видел это собственными глазами — и не верил им.

Виктория была одержана полнейшая, но часть татар ушла, а значит, должен был последовать совет — что делать дальше. Почему-то Рёншельт не сомневался, что его тоже пригласят. И в том не было ничего удивительного: если пленному, давшему клятву сражаться на стороне былых врагов, дали оружие, значит, доверяют. А раз доверяют, то станут слушать. Рёншельту было что сказать на совете. Он примерно догадывался, что задумал русский царь. Участвовать в реализации его планов швед желанием не горел. Лучше топать в сторону Тобольска, чем компрометировать короля со своей стороны. Но кое-какие дельные мысли он считает делом чести высказать — перед тем, как действительно отправится в Тобольск.

Интермедия

— Боюсь, этот разбойник, хан Девлет, не справится с задачей.

— На чём основана ваша уверенность?

— Вы ведь знаете, что случилось со шведами, когда против них выступил отряд солдат из грядущего. И я знаю, что случится с татарами, которые, в сущности, есть пришельцы из прошлого.

— В чём же тогда смысл его похода?