Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

Поскольку социальные службы завели процесс из-за статьи в журнале, я решил, что позитивная история сможет немного снизить напряжение. Роберт Хилберн, долго работавший редактором музыкального отдела в Los Angeles Times, всегда выступал на стороне рок-музыкантов, которыми восхищался (среди них – Джон Леннон и Брюс Спрингстин), и с самого момента выхода Nevermind он спрашивал, можно ли взять интервью у Курта. Время наконец настало.

Статья вышла в Times 11 сентября, через два дня после VMA, и в ней была изложена именно такая картина, какую мы хотели, особенно в последних словах Курта, обращенных к Хилберну:

«Я не хочу, чтобы мою дочь, когда она подрастет, дразнили в школе… Не хочу, чтобы люди говорили ей, что ее родители наркоманы». Еще он тихим, но твердым голосом сказал, что больше не принимает наркотики. «Нет ничего лучше, чем рождение ребенка, – обезоруживающе говорит Кобейн. – Я всегда обожал детей. В летние месяцы мне доводилось работать в ИМКА, где у меня бывало где-то под тридцать подопечных-дошкольников. Держать на руках ребенка – лучший в мире наркотик». А еще он не хочет быть для подростков-поклонников группы плохим примером для подражания.

Я до сих пор считаю, что Курт тогда говорил искренне. Хилберн взял интервью для статьи и у меня.

Дэнни Голдберг… подтвердил в отдельном интервью, что заметил, как сильно изменился Кобейн с весны.

«Курту очень трудно оказалось справиться с неожиданным успехом, – рассказывал Голдберг. – У него сложная судьба, когда я стал его менеджером, у него в буквальном смысле не было своего жилья. А затем всего за несколько месяцев он превратился в мировую знаменитость. Он какое-то время пребывал в замешательстве, но весной я заметил, как он изменился, увидев ультразвуковые снимки плода. Он повесил их дома на стену. Сейчас он чувствует себя лучше, чем я когда-либо видел».

Не забывая и о карьере, Курт заверил фанатов, что скоро их ждет новая музыка от Nirvana, при этом сформулировал все так, чтобы городские власти поняли, что и о родительских обязанностях он не забывает.

Мы можем записываться и иногда давать концерты, но вот физические нагрузки от семи месяцев непрерывных гастролей – это для меня слишком. Предпочитаю быть здоровым и живым. Не хочу жертвовать ни собой, ни семьей.

На следующий день, когда я уже поздравлял себя с успехом, Хилберн позвонил мне в необычайно дурном настроении. Я не говорил ему, что Курт и Кортни увязли в юридической тяжбе по поводу родительских прав, но после выхода статьи другой журналист все ему рассказал. Я знал Хилберна и работал с ним почти двадцать лет, и из всех журналистов, писавших о рок-н-ролле, я никого не уважал так, как его.

– У меня такое чувство, словно мной просто воспользовались, – сказал он раздосадованным, гневным тоном, который потряс меня еще сильнее, потому что обычно журналист был очень приветлив. Он застал меня врасплох. Я пытался придумать хоть какой-нибудь ответ, но не мог. После долгого молчания Хилберн продолжил обреченным тоном: – Что ж, если мной и воспользовались, то хотя бы для того, чтобы помочь гению.

Много лет спустя после смерти Курта я спросил Хилберна, считает ли он так же до сих пор, и он ответил: «Конечно».

В последнем за год выпуске Spin Nirvana назвали группой года, на обложку поместили фотографию Курта, Кортни и Фрэнсис, а Джонатан Поунмен из Sub Pop написал позитивную статью под названием «Семейные ценности».

Каким-то образом среди всех рок-н-ролльных взлетов и наркотических падений прошлого года Курт сумел найти психическую энергию, чтобы спроецировать политические идеи, важные для него, в экосферу рок-культуры. Для многих его поклонников эти идеи были не менее важны, чем его музыка.

Глава одиннадцатая Гражданин Курт

Оглядываясь назад, я поражаюсь, какое же напряжение удалось выдержать Курту всего за несколько недель 1992 года. Статья в Vanity Fair вышла 12 августа. Фрэнсис родилась 18 августа. Концерт в Рединге состоялся 30 августа, а выступление на VMA прошло 9 сентября.

На следующий же день, 10 сентября, Nirvana полетела в Портленд, чтобы выступить хедлайнером на благотворительном концерте на открытой площадке «Портленд Мидоуз», где собралось почти десять тысяч человек. Все доходы ушли на финансирование кампании «No on 9» («Нет закону № 9»), выступавшей против антигейского законопроекта, выдвинутого на ноябрьское голосование в Орегоне.