Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Каждую ночь Сципион в своем лагере близ города Утики встречался с какими-то людьми. Они входили в преторий после второй стражи и уходили оттуда лишь на рассвете, прикрывая лица краем плаща.

Эти люди были лазутчиками. Под видом римских рабов они бродили возле стана союзника карфагенян нумидийского царька Сифакса.[37] Как купцы, они предлагали доверчивым нумидийцам вино и ткани, притворно жаловались на войну, которая их совсем разорила.

Вскоре Сципион знал устройство вражеского лагеря не хуже, чем расположение своего. Ему было известно, сколько у нумидийцев шатров, защищенных валом и рвом, и сколько их находится на открытом поле, где расположены ворота и какой они ширины. Все лазутчики уверяли, что шатры сложены из сухого камыша и крыты соломой. Зная размеры и количество шатров, Сципион легко определил, что у Сифакса не менее шестидесяти тысяч воинов. В часе ходьбы от стана Сифакса, как было известно Сципиону, находился лагерь карфагенского полководца Газдрубала, сына Гескона. Лазутчикам удалось выяснить, что карфагеняне живут в землянках, покрытых сухими листьями, что воинов у Газдрубала вдвое меньше, чем у Сифакса.

Ночью Сципион принимал лазутчиков, а днем послов Сифакса. Он старался их убедить, что стремится к миру с Карфагеном и просит царя быть посредником, что Сифакс, как человек мудрый и беспристрастный, может помочь окончанию этой ненавистной войны. Сифакс принимал предложение Сципиона всерьез. Ему казалось вполне естественным, что Сципион говорит о мире. Ведь в его лагере вместе с конницей римского союзника Масиниссы[38] не более сорока тысяч воинов. Сифакс и не догадывался, что римляне лишь оттягивают время и ждут удобного случая для нападения.

Эта ночь выдалась темной. Луна скрылась за тучами. Из нумидийских шатров доносился храп. Воины крепко спали. Ведь вчера купцы у ворот за рвом чуть не даром отдавали вино. Спали и часовые, сидя с копьями, зажатыми между колен.

Со всех сторон подползли римляне к нумидийскому стану, бесшумно, как ужи, скользнули в ров и показались на гребне вала. Послышался негромкий свист, и на соломенные кровли полетели тлеющие головни. Несколько мгновений и шатры уже пылают, как факелы. Наружу выбегают полуголые люди, они трут кулаками глаза. Нумидийцы и не подозревают о близости врага Пожар мог произойти из-за простой неосторожности. Пламя перекидывается от шалаша к шалашу И вот уже пылает весь лагерь. Нумидийцы толкая друг друга бегут к воротам. У многих в руках ведра: ручей протекает за валом.

Звенят римские трубы. Под звуки труб с земли поднимаются воины Сципиона. С гиком несутся всадники Масиниссы. Нумидийцы мечутся. Они гибнут у выходов из лагеря от огня, от ударов римских мечей, под копытами коней, они сами топчут друг друга.

Огненные языки пламени замечены и в лагере Газ-д рубал а. Карфагеняне тоже решили, что лагерь Си-факса загорелся по неосторожности. Ведь Сципион ведет переговоры о мире! С ведрами и топорами спешат карфагеняне на помощь своим союзникам и попадают в засаду. Римляне рубят безоружных, гонят их назад в лагерь, преследуют бегущих. Главное оружие римлян теперь не меч, а горящие головни. Огонь проникает и в карфагенский лагерь.

Пылают крыши землянок. Треск пламени сливается с воплями и стонами обожженных людей, ржаньем лошадей, криками мулов. С ревом из горящего лагеря вырываются слоны, они топчут и давят бегущих, внося еще большее смятение и ужас.

Эта ночь принесла Карфагену страшное поражение. В огне, под ударами римских мечей нашли смерть несколько десятков тысяч воинов. Город Утика открыл римлянам свои ворота. Заколебались и другие союзники Карфагена. В городе царило смятение. Советники сваливали вину за неудачи друг на друга, проводили время в бесконечных спорах. Наконец, было решено отозвать из Италии Ганнибала. Только Ганнибал, вот уже пятнадцать лет воюющий с римлянами и не потерпевший ни одного поражения, может спасти Карфаген.

БИТВА ПРИ ЗАМЕ

Осенью 203 года до н. э. с палубы корабля Ганнибал смотрел на белые колонны храма Геры, на высокие кипарисы. Ганнибал прощался с Италией, Он мог сказать, что знает эту страну больше, чем свою родину Девятилетним мальчиком он оставил Карфаген, и больше не был в родном городе. Он мечтал вернуться в Карфаген как победитель римлян, как герой великой войны. Но что он теперь везет с собой? Воспоминания об одержанных им победах? Требия, Тразимен, Канны — в чьем сердце найдет отклик чуждое звучание этих варварских имен? Ганнибал с тоской смотрел на уходящий берег Италии. Он прощался со своей славой.