Куртизанки дорог

— Расскажу, но немного позже. Выпьем еще, закусим, поваляемся на диване, а потом и поболтаем.

Он добавил в кружки пива.

— Ты знаешь, Лена, — снова начала Вика, — он так умеет все рассказывать и объяснять, что диву даешься — сколько знаний в этой голове умещается. А главное — все просто и понятно. Мы с ним и о космосе разговаривали, и о физике, и о политике…

— Ладно тебе, — прервал Викторию Николай, — хватит дифирамбы петь, давайте лучше поваляемся.

Он уже отдохнул немного, понимал, что девчонки разогреют его и опавший проказник снова воспрянет. Встал, отодвинул столик немного в сторону и разложил диван, достав из него две подушки.

Лена разделась первой и прыгнула к нему на диван, взяла в руки еще вялое хозяйство, оголила головку и прижалась к ней щекой, зашептала проникновенно и ласково:

— Такой славный мальчишечка, большой и красивый, с розовой головочкой, как у младенца. Так и хочется целовать его без резиночки, принять в себя целиком и полностью.

Елена водила им вокруг рта, не решаясь поцеловать, смотрела в глаза Николаю, испрашивая молча согласия, и, получив его, поласкала немного кончиком языка, потом взяла полностью, почти касаясь корня губами. Поняла, что он окреп окончательно, села сверху, задвигалась и застонала в такт, прикрывая свои веки, иногда сжимая сильнее ладони Николая, ласкающие ее груди. Забилась, завсхлипывала сильнее и он почувствовал, как сжимается ее нутро в агонии, обжимая проказника. Движения замедлились в наслаждении, не желая уступать место другой жрице, но он приподнял ее силой, освобождая место другой, вошел медленно и глубоко в манящую страсть, наслаждаясь прелестью новизны.

Вика не всхлипывала и не стонала, ее оргазм он ощущал по дыханию и ритму, понял, что и она кончила, попросил поменяться снова.

Лена вытерла его платочком, чмокнула в головку и попросила войти в нее сверху. Она стонала и извивалась, кончила, наверное, быстрее, чем прежде и с умилением смотрела в глаза. Николай понял, продолжая двигаться намного медленнее и глубже, постепенно наращивая темп. Лена выгибалась, как кошка, впиваясь пальцами в спину, стонала взахлеб: «Еще, еще, еще». Обессилила враз, продолжая немного двигаться и постанывать, как бы прося выйти не сразу, а постепенно.

Николай еще не успел насладиться, после пива и особенно первого раза, он мог заниматься сексом час, а то и полтора подряд. Он снова принял на себя Викторию, иногда сдерживал ее убыстряющиеся движения, чтобы проникнуть глубже. Она поняла его и одобрила, ей понравились медленные, глубокие вхождения, которые постепенно убыстрялись, не теряя, а чувствуя его всей маткой. Но и она успела насладиться вперед, чуть, чуть не дождавшись.

Лена поняла, что мальчик не расслабился, обтерла платочком, поддерживая тонус язычком и предложила войти в нее сзади, но Николай, подумав, не согласился, приглашая ее снова сесть сверху. Пальцы Виктории нащупали его яички, лаская их и нажимая на корень, постепенно вводя в экстаз. Плоть Елены ощутила забившегося, задергавшегося пацана, охватила его, сжала мышцами, как умела делать только она и, может быть, еще несколько женщин, и выпустила обессиленного бесенка наружу.

Николай лежал между девицами, отпыхиваясь и приходя в себя после любовных игр, они гладили его грудь с обеих сторон, прикасаясь к соскам губами и все еще не могли остыть после полученного удовольствия.

Он полежал с минуту, потом встал, перелез через одну из них и подошел к аптечке, вынул флакон мирамистина. Девчонки знали назначение этого препарата, и Лена обиженно и жеманно произнесла:

— Коленька, я же объясняла тебе, что я чистая. К врачу вчера ходила, анализы сдала — все в норме. Как-то обидно даже.

— Ничего, — с ухмылкой ответил он, — береженого Бог бережет.

После расслабухи внутри нарастала напряженность. Терпеть не мог вранья и обмана Николай, предупреждал, просил всегда заранее девчонок: «Только не врите, промолчите, уйдите от ответа, просто скажите, что не желаете говорить на эту тему. Я все пойму, кроме вранья». Но мало действовала эта просьба на путан-наркоманок. Все принимали его условия, но не выполняли просьбу, никто даже не пытался бороться с ложью — наркотик побеждал всегда и во всем.

Он ушел на веранду, обмыл мирамистином свое хозяйство, вставил специальный наконечник в отверстие мочеиспускательного канала и надавил на пластиковый флакон. Пережал отверстие, вынул наконечник и рассуждал про себя, пока в течение нескольких минут действовал препарат.

«Да, сейчас они застонут и наверняка начнет Елена, а чуть позже ее поддержит и Вика. Прошло три часа, как мы здесь, а договаривались на неопределенное время, может на пять часов или больше. Придумают невероятные истории, чтобы уехать, получить деньги, купить чеки и уколоться. Героин давно лишил их совести, чести и достоинства, превратил в артисток по части лжи и не возврата денег».