Кусака

Кёрт оперся подбородком на руку с пистолетом. Длиннохвостые гады за окном продолжали долбежку, словно понимали, что достали всех до единого в общаге. Он хотел пальнуть по сволочам, но сообразил, что лучше поберечь патроны. Выходило чертовски занятно: голова была ясная и чувствовал себя Кёрт нормально. Ободранная щека кровила и болела, как черт, но терпеть боль Локетт-старший умел. И не трусил — по крайней мере, не дурел со страху. Может быть, потому, что с ним была Сокровище. Если парень объявится — к о г д а объявится — Кёрт… Он не знал точно, что сделает, но собирался обойтись без битья. Может быть, он втолкует пареньку, как красиво смотрится на стене вешалка для галстуков и как он надеется, что мальчик смастерит еще что-нибудь в том же роде. Скажет, что думает. Может, даже попытается бросить пить — невелика трудность, если учесть, что до конца своей жизни он, только понюхав виски, будет слышать хруст ломающихся костей. Но до этого было еще далеко, между ним и Коди была пропасть дряни, которую мало-помалу надо будет разгрести. Так, догадывался Кёрт, и делается все на белом свете.

Ощутив прикосновение к плечу, он резко обернулся и ткнул револьвером в лицо незнакомому молодому человеку:

— Какого черта подкрадываешься?

— Полковник Роудс велел всем отойти от окон, — сообщил Ганнистон, отводя ствол револьвера в сторону.

— Опоздал, приятель. Окна-то повыносило.

— Все равно, лучше уходите и оставайтесь в коридоре.

Ганнистон пополз к выходу, направляясь в следующую комнату.

— Эй! — До Кёрта дошло, что за имя он услышал. — Кто, говоришь? Полковник Роудс? — Ганнистон кивнул, и Кёрт сказал: — Мне надо ему кой-чего передать. Где он?

— Через шесть дверей дальше по коридору, — сказал Ганнистон и уполз.

Кёрт выполз из комнаты, миновал Стэна Фрэйзера, поднялся и прошел по коридору, наступив всего на семерых или восьмерых. Отсчитав пять комнат, он без стука вошел в шестую, где на двери висело выведенное аэрозольной краской объявление: «Штаб» и «БЕЗ СТУКА НЕ ВХОДИТЬ». За дверью на полу скорчились двое парнишек, в которых Кёрт признал друзей Коди, дамочка-ветеринарша, ее муж и маленькая девочка, а под окном на коленях стоял коротко стриженный темноволосый мужик с винтовкой. Кёрт открыл дверь и оказался на мушке.

Кёрт поднял руки.

— Вы будете полковник Роудс?

— Правильно. Револьвер на стол.

Кёрт подчинился. Роудс производил впечатление человека, с которым не поспоришь. Обведенные темными кругами глаза ввалились, распухшее лицо пестрело порезами от осколков.

— Я Кёрт Локетт. Можно опустить руки? — Роудс кивнул и опустил винтовку. Кёрт опустил руки. — Я был на Шестьдесят седьмом шоссе, как раз на том краю, где эта фиолетовая клетка втыкается в землю. Там за ней целая уйма народу и полицейских машин. И начальников из правительства тоже пруд пруди. Знаете полковника Бакнера?

— Да.

— Он там с ними. Писал на листке и показывал мне — видеть-то я их видел, но не слышал. В общем, мне наказали передать: он хочет убедиться, что вы в норме и выяснить, чего тут делается.

— Спасибо. Думаю, поздновато.

— Да. — Кёрт посмотрел на многострадальную стену. — Похоже. — Его взгляд перекочевал на девчушку. Она дрожала, и он опустился рядом с ней на колени. — Бояться нечего, голубушка. Выберемся, чтоб мне…

— Спасибо за участие, — перебила девочка, и взгляд старых как мир яростных глаз пронзил Кёрта, точно луч лазера — бумажную скатерть, — но я — н е голубушка.

Улыбка сползла с губ Кёрта.

— Ох ты, — сказал он (или так ему показалось) и поднялся.

— Полковник, послушайте! — сказал Том. Мерный стук хвостов о металл замедлился, потом прекратился. Выглянув в окно, он увидел сновавшие среди машин небольшие силуэты. Более крупный отступил и снова исчез во мраке. Они уходят!

Роудс выглянул и увидел, что твари в самом деле уходят.

— Что происходит? — спросил он у Дифин. — Это что, какая-то каверза?

— Не знаю. — Она подошла к окну, чтобы посмотреть. Поисковый луч не возвращался, и это могло означать только одно: ее спора обнаружена. Но, может быть, дело обстояло иначе. Может быть, луч вышел из строя или расход энергии оказался слишком велик. Впрочем, Дифин понимала, что хватается за тонкую цилиндрическую трубочку для питья, как сказали бы человеки.

Том с Роудсом наблюдали за уходящими тварями, пока тех не поглотила дымка. Селеста-стрит еще горела. Где-то вдалеке затрещали летящие в воздух доски: видимо, снабженный стенобитным шаром хвост чудовища разносил в куски какой-то дом. Общежитие сковала тишина, которую нарушал лишь плач младенцев да всхлипы взрослых.

— Вернутся эти гады или как? — поинтересовался Кёрт.

— Кто их знает, — ответил Роудс. — Кажется, они дали отбой.

За каких-нибудь три секунды Дифин постигла смысл этого выражения.

— Неверно, — сказала она. — Кусака не давал отбой.