Кусака

Едва оказавшись за порогом дома Крича, Вэнс развернулся и бегом кинулся к патрульной машине, где, уставившись в никуда, сидел Дэнни Чэффин с серым лицом.

27. БЕГУН ПРИНЕС ПАЛОЧКУ

В доме в самом конце Брасос-стрит Дифин слушала, как Сержант вспоминает.

— Бегун принес палочку, — шептал он. В мозгу двигались темные существа. Сержанту чудилось, что сквозь мерный колокольный звон в церкви у католиков он слышит стрельбу, быстрый треск карабина, словно кто-то шел по хрупким, хрустким прутьям. Воспоминания оживали, и половина мозга Сержанта зудела, словно рана, которую невозможно не расчесывать.

— Бельгия, — сказал он, судорожно ощупывая воздух там, где минуту назад был Бегун. — Сержант Триста девяносто третьего пехотного полка Девяносто девятой пехотной дивизии Талли Деннисон по вашему приказанию прибыл, сэр! — Глаза Сержанта повлажнели, лицо напряглось от внутреннего давления. — Окапываемся, сэр! Что, твердая земелька? Ужас какая твердая. Почти в камень смерзлась. Вчера ночью за бугром слышали шум. Внизу, где лес. По-моему, грузовики. Может, и танки тоже. Есть проложить телефонный кабель, сэр! — Сержант моргнул, дернув подбородком, словно присутствие Дифин его напугало. — Кто… ты кто?

— Твой новый друг, — спокойно отозвалась она с границы света и тьмы.

— Маленьким девочкам тут нечего делать. Слишком холодно. Снеговые тучи. По-английски говоришь?

— Да, — ответила она, сознавая, что Сержант пристально смотрит сквозь нее в то самое скрытое измерение. — Кто есть Бе-гун?

— Да привязался тут ко мне какой-то старый кабысдох. Вовсе шалая псина, а бегает-то, бегает — Господи Боже! За палкой пулей летит. И не устает, хоть до вечера кидай. Одно слово, Бегун. Ни минуты не может посидеть спокойно. Нашел я его полудохлым, кожа да кости. Ничего, я о тебе позабочусь, Бегун. Мы с тобой не пропадем. — Сержант скрестил руки на груди и начал раскачиваться. — Ночью кладу голову Бегуну на бок. Отличная подушка. Весь окопчик согревает. Батюшки, до чего ж он любит приносить палку! Апорт, Бегун! Носится, чисто борзая!

Сержант задышал быстрее.

— Лейтенант говорит, если там и будет заваруха, мы этого не увидим. Никак. Он говорит, пойдут либо на север, либо на юг. Не на наши позиции. Я ж только прибыл, никого еще не убивал. И не хочу. Придется нам пригнуться, Бегун. Зароемся башкой в землю, ага? И пускай железяки летают над нами.

Он содрогнулся всем телом, подтянул колени к груди и уставился куда-то мимо Дифин. Несколько секунд Сержант беззвучно шевелил губами. Глаза были полны лиловым светом. Потом раздался шепот:

— Получено сообщение. Начинается артподготовка. Далеко. Пройдет над нами. Над нами. Надо было рыть окопчик поглубже. Поздно. Получено сообщение. — Сержант зажмурился и застонал, словно от удара. По щекам поползли слезы. — Остановите его. Остановите. Ради Бога, остановите.

Сержант внезапно широко раскрыл глаза.

— Вот они! Справа, сэр! Есть! — Это был хриплый крик. — Бегун! Где Бегун? Боже милостивый, где моя собака? Ф р и ц ы! — Сержант затрясся, скорчившись на стуле. На виске мерно и часто билась жилка. — Бросают «Бутылки»! Пригнись! О, Иисусе… Господи… помогите раненому… ему оторвало руку. Санитар… САНИТАР! — Сержант прижал ладони к голове, впиваясь пальцами в тело. — На мне кровь. Чья-то кровь. Санитар, живее! Они опять наступают! Гранаты! Пригнись!

Сержант прекратил лихорадочно раскачиваться. Затаил дыхание.

Дифин ждала.

— Недолет, — прошептал Сержант. — Недолет… еще дымится. Граната-«бутылка». С деревянной ручкой. А, вот и он. Как раз там. — Он уставился в какую-то точку на стене: оттуда появлялись тени прошлого, там в дыму гранаты, сгущаясь, зыбко колыхались призрачные сцены сорокалетней давности. — Вот и Бегун, — сказал Сержант. — Спятил. По глазам вижу. Рехнулся. Прям как я.

Он медленно выставил вперед руку с растопыренными пальцами. Раздался шепот:

— Н е т. Нет. Не приноси палочку. Не надо…

Свист втянутого сквозь зубы воздуха:

— Я еще не убивал… не заставляй меня убивать…

Рука Сержанта скрючилась. Теперь в ней был зажат невидимый пистолет, палец лежал на курке.

— Не приноси палочку. — Палец дернулся. — Не приноси. — Палец дернулся снова. — Не приноси. — В третий и в четвертый раз.

Палец дергался. Сержант беззвучно плакал.

— Я должен был его остановить. Должен был. Иначе он принес бы мне эту «палочку». Кинул бы прямо в мой окопчик. Но… я убил его… рвануло уже потом. Я знаю. Я видел, как у него помертвели глаза. Граната рванула потом. Негромко. Негромко. И… от него ничего не осталось… только то, что оказалось на мне. — Сержант опустил руку, и та повисла вдоль тела. Голова. Болит. — Рука Сержанта медленно расслабилась, невидимый пистолет исчез.

Он снова закрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно, только грудь опускалась и поднималась, да слезы ползли по морщинистому лицу.

Все.