Кусучий случай, или няня для обреченного

– Я кому по попе дам? – строго закричала я, мельком глянув вниз.  – А ну иди сюда! У мамы времени мало!

Мне показалось, или веревка стала тоньше. Она словно таяла на глазах, отмеряя время.

– Что?! – ужаснулась я, видя, что веревка стала полупрозрачной.  Принц пятился, как вдруг исчез из виду. Я взобралась наверх, видя малыша, который уцепился когтями за крышу на противоположной стороне. Он висел на когтях, глядя на меня с ужасом. Когти скребли лед и черепицу, а я уже спускалась к нему, хватая его за лапы и втаскивая обратно на крышу.

– У-у-ур! – выдал прижатый к груди Титикака.

Что в переводе означало: «Все, мама! Пошли отсюда! Мне не нравится!».  Мама пыталась отогнать деда кондратия, обнявшего мамину попу.

– Ты меня так не пугай, – прошептала я, чувствуя, что веревка превратилась в нитку. И тут поднялся ветер.

– Да это что? Проклятие какое-то?! – ужаснулась я. – Не было же такого ветра! Не было!!!

Ветер пытался скинуть нас с крыши, пока я пыталась понять, с какой стороны крыши окно.

– Врод-д-де бы т-т-тут! – посмотрела я на собственные следы.  – Так, а теперь осторо-о-о-о-о!!!

Я лежала на крутой крыше, одной рукой схватившись за шпиль, а второй рукой прижав к себе Титикаку.

И тут я услышала страшный звук, словно крошится хрупкая черепица. Хрустит, как чипсы в пакете. Пальцы изнемогали и коченели на ветру. Я чувствовала, как меня стаскивает все ниже, как вдруг нас накрыла огромная тень, вырывая у меня из рук Титикаку. На меня смотрела страшная белая морда. От неожиданности я отпустила шпиль, видя, как Титикаку держат за шкирку.

Огромная лапа ударила по моей руке, поймав почти у самого края. Когти вцепились в рукав меховой куртки, слегка поцарапав руку.

Меня тоже схватили за шкирку. Мы вдвоем с Титикакой оказались примерно в одном положении.  Несколько раз нас мотнуло в воздухе, а край крыши приближался.

– Нет, нет, нет! – в ужасе запаниковала я, видя, как с крыши слетает снег. – Аааааааа!

Я летела, по ветру в сторону ближайшего силуэта крыши. Никогда этого не забуду! Перед самым падением нас подкинуло, а мы приземлились. Стук сердца вытеснил все звуки, на секунду оглушив меня.

– Рррр! – послышалось рычание, пока я приходила в себя. Я видела, как по обледенелой крыше соскальзывает огромный белый зверь,  сжимая в зубах орущего Титикаку. В последний момент, как исчезнуть внизу, он бросил в меня принца.

Я ухватила Титикаку за королевский хвост и подтянула к себе, в ужасе глядя на след огромных когтей, ведущий к пропасти.

– Сюда! Сюда! – слышались голоса справа. Справа было что-то вроде зубцов, на которых меховыми воробьями собрались зрители.

Я доползла до конца крыши и спустила им Титикаку, а сама с ужасом посмотрела вниз.

– Сюда! – тянули ко мне руки, пока я тряслась на холодном ветру, не в силах пошевелиться.  – Сюда!

Я кое-как доползла до зубцов, где меня уже поймали руки и утащили в тепло.  «Принц спасен! Принц спасен!», – слышались голоса.

– А его величество? – спросила я, вырываясь из их рук и припадая к окну.

Глава шестая. Няню приносят в жертву!

Во внутреннем дворе я видела огромного зверя, который ковылял в сторону раскрытых врат. Он подволакивал заднюю лапу.

– Ваше величество, вы как? – послышались голоса сбегающихся слуг.

– Аррррр! – послышался жуткий  злобный рык, заставивший слуг шарахнуться по сторонам. И меня отпрянуть от стекла.

У меня по коже пробежали мурашки, стекло задрожало от страшного рева.  Медленно, таща за собой лапу, он двигался по живому коридору. И стоило кому-то шевельнуться в его сторону, как он страшно рычал.

Все стояли, опустив головы и ждали, когда господин зайдет внутрь.

Моя рука скользнула по холодному стеклу, а внутри что-то перевернулось.

– Арррр! – зарычал грозный Титикака, которого тут же отдали мне в руки.

– Пойдемте, – увлекали меня в лабиринты каменных коридоров. Рука бородатого не прикоснулась ко мне, словно между мной и рукой была невидимая аура.

– Может, его величество разориться разочек на решетки на окнах?  – возмутилась я, бросаясь к окну и закрывая его наглухо.

– Ты сошла с ума! – хором выдали «коврики». – Принца и так считают узником, а тут еще и решетки на окнах в его башне! Ты понимаешь, что это грозит восстанием!

Стоило двери закрыться, я поставила руки в боки.

– Так, и кто это у нас тут возомнил себя скалолазом? – ругала я малыша, поглядывая на окно. – Кто у нас тут великий покоритель вершин? Чесатель и мотатель маминых нервов? А?

Титикака сделал вид, что в комнате есть еще один Титикака. И ругают его. Он спокойно достал кожаного ежа и улегся поудобней, кусая ежа краем пасти.

– Я с кем разговариваю? – нахмурилась я. На меня поднялись сначала бровки, а потом скосились голубые глаза. Ежик несколько раз дернулся в пушистых лапах.  – У нас тут есть еще Титикака? Интересно, где?

Я поставила руку козырьком в поисках «другого Титикаки». Этот Титикака тоже посмотрел по сторонам. И даже порычал! Осуждающе!