Кусучий случай, или няня для обреченного

— Мы увидели ирбиса. Он полз по снегу, оставляя кровавый след, — вставил безбородый. — Полз из последних сил. Но не сдавался. Отец сказал, чтобы мы его бросили. «Большие кошки ненавидят волков!».

— И правда, давным- давно у нас отняли все земли, — переглянулись волки. — Вот мы и ходили за горным хребтом. Жили помаленьку… А тут, как оказалось, принц… Старый вожак понимал, что если с нами ирбис, то он в любом случае оспорит право быть вожаком. И ирбисы намного сильнее волков. Поэтому, умирая, отдал ему нас. Нашу стаю. И той же ночью мы пришли во дворец. Что стоили люди против нас? Да ничего! Мы просто вырезали всех, кто схватился за оружие.

— Вот теперь мы живем здесь! Едим досыта! — вздохнул бородатый. — Я же говорил, что тут половина замка наша стая. А он наш — вожак. Мы пойдем за ним, хоть на край света.

— А что стало с королем и его … эм… наложницей? Он на ней не женился? — спросила я.

— Вон что случилось, — кивнули в сторону распростёртого Титикаки. У него как раз вывалился изо рта слюнявый и жеванный кусок одеяла.

— А сколько времени прошло с того момента, как он ее забрал? — спросила я, тут же пытаясь пояснить. — До вашего прихода в замок?

— Мы не знаем. Знает только он, — переглянулись волки. — Про судьбу короля и наложницы мы ничего не знаем. Мы сражались внизу. А потом увидели, как он вышел в короне, а по его волосам текла кровь. Вот и все, что мы знаем.

— Мы — одна стая. По одному его взгляду, мы готовы подняться против любого, — произнес бородатый. — Мы — беты стаи. Нас было четверо, но двоих убили. Люди нас не любят.

— Я заметил, что люди никогда не любят тех, кто их сильнее, — согласился безбородый.

— Так как вас зовут? — усмехнулась я.

И тут внезапно один завыл.

— Это я, а это брат! — и он снова завыл. — Ну как? Ты готова звать нас по именам?

— Меня, пожалуйста, полным именем! — рассмеялся безбородый.

— Хорошо, Спасите и Помогите, — рассмеялась я волчьей шутке.

Перед самим уходом, они почему-то посмотрели на меня очень внимательно.

— Что-то не так? — спросила я, видя, как они оббегают взглядом комнату и о чем-то перерыкиваются, но тихо.

Я улеглась рядом с Титикакой и задремала. Пока я ворочалась, я думала о том, что возможно, была немного груба. Хотя, с другой стороны мне теперь хотя бы понятно, почему отношения хотят сохранить в тайне. Нет, все равно не согласна быть Штирлицем в стрингах и трусах! Я отказываюсь!

«Я два раза не предлагаю!», — послышался в голове голос. «Видно, не судьба!», — с некоторым тайным сожалением вздохнула я, нервно ворочаясь и пытаясь уснуть.

Главное правило няни Титикаки — ни в коем случае не шевелить пальцами ног под одеялом. А я все никак не могу привыкнуть к нему.

— Аааааа! — проснулась я, когда меня куснули на пальцы. Титикака мышковал, пытаясь обнаружить шуструю мышку под одеялом. И расстраивался, если мышка имитировала внезапную смерть.

— Так, — вскочила я, видя, как Титикака пытается стянуть с меня одеяло. Сердце колотилось так, что у меня руки тряслись. Ничего себе будильник!

— Аррр! — рычал Титикака. Он был бодр, полон сил и энергии. Малыш никак не мог угомониться.

— Титикака, прекрати! — потребовала я достаточно строго. — А ну-ка!

Но принц решил, что сегодня у нас день Непослушания.

— Титикака! — я была возмущена, когда он изодрал подушку, пытаясь поймать перья, оседающие на кровать. Снежная баба стояла и смотрела с укором. Я тоже пыталась призвать малыша к порядку. Но тщетно.

И тут я вспомнила, как один короткий рык тут же делал Титикаку пай-мальчиком.

— Кхе-кхе, — разминала я речевой аппарат. — Арррр!

Титикака замер, глядя на меня.

— Аррр! — повторила я, видя, как он смотрит на меня с удивлением. Ничего себе! Получилось! Ай да я! Ай да молодец!

В дверь постучали, я насторожилась. Титикака улегся на одеяло, поведя ушами, а потом стек за кожаным ежиком и затащил его на кровать, самозабвенно пытаясь его разгрызть.

— Войдите, — осторожно, стараясь увидеть, кто там пришел раньше, чем дверь откроется полностью, отозвалась я.

На пороге стояла служанка с едой, а следом за ней шли еще две. Они что-то несли в руках. Сначала я не разглядела, что это. А потом увидела что-то сверкающее.

— Что это? — спросила я, глядя с подозрением.

— Его величество приказал передать вам, — коротко ответили служанки, пока я не скрывая удивления, смотрела на подарки, прикрытые тайной покрывала.

— Все подарки его величества очень символические! — заметила служанка, спешно удаляясь.

Я уже поняла, что там не миллион долларов и личный остров.

Только дверь закрылась, Титикака тут же стянул покрывало, решив, что его подарили специально для него. И теперь, словно ансамбль народного творчества «Перепелочка» прыгал и размахивал их как платком. Изредка он повизгивал от радости.

— Ой, да что же, ой, да что же подарить решили нам? — пропела я голосом народной артистки. Я чувствовала, что мне не хватает кокошника и сарафана. Палец на щеке уже был.

— Иии! — пищал Титикака, размахивая платком.

— Расческа? — заметила я, беря в руки золотой гребень. Я попыталась расчесать волосы, но гребень запутался и застрял.