Кутерьма

Вартан умчался. Тина откинулась на спинку стула:

— Ну и вихрь у нас ребенок! В папочку.

— Но что же все-таки с ним случилось? Почему его так прорвало? Дулся, дулся и вдруг — нате!

— Но я же с ним разговаривала, и не раз, — горделиво сказала Тина. — Постепенно подействовали мои убеждения не злиться, пробудили его совесть.

— М-м-м, — неопределенно промычал Сурен.

11

Приказы свои Севка отдавал таким повелительным тоном, что и нехотя подчинишься. А уж если с охотой выполнять, то лихо, по-боевому получается. Во весь дух, радостно мчался Вартан к дереву, в подъезд, за угол дома, стоял на страже у ограды. Как заядлый пловец в море, он купался в тайнах и загадках.

Коля выполнял Севкины команды с раздражающей медлительностью, часто поглядывая на командира. В Севке закипала досада. Раз он чуть не посадил Колю на гауптвахту.

— Сломай мне вон ту ветку! — приказал Севка.

— Ломать? Она ведь живая, с листьями. Я лучше тебе сухую найду.

За такое неповиновение Севка хотел посадить Колю на скамейку — и пусть сидит неподвижно, пока не разрешат ему встать. Но Вартан закричал: «Без Коли играть? Не согласен!» Скрепя сердце Севка пробурчал: «Отставить гауптвахту!»

Юрка и Светка побаивались Севки: вон как кричит, еще и поколотит, чего доброго. Вдобавок они опасались, что их, если что не так сделают, выкинут из игры, поэтому слушались беспрекословно.

Ирка проворно, с неизменно приветливой улыбкой на розовом лице, потряхивая «конским хвостиком», бегала туда, куда ей велели. Правда, она много болтала и задавала кучу неожиданных и, по мнению Севки, бессмысленных вопросов. Но девочка-пират так щедро предоставляла командующему содержимое своих карманов — перочинные ножики, старый компас, спички, веревочки, — что Севка не мог этого не оценить. Да и вообще Ирке, хоть и самой младшей, но рослой — она была выше близнецов — покладистой, миролюбивой Ирке невольно многое прощалось.

Словом, команда пребывала в должном повиновении, авторитет Севы был непререкаем. Однако это состояние боевой готовности надо было поддерживать и подогревать непрерывно. Вскоре Севка в этом убедился.

Дня три он не появлялся во дворе. И вот вышел. Властный окрик: «Слушай мою команду!» — живо согнал с качелей Вартана, Колю и Ирку. Но еще на бегу Вартан закричал недовольно:

— Почему тебя не было? А мы, а мы… Ваську Большого и Семена Рыжего мы не выследили!

— Может, они вообще нам уже не грозятся? — предположил Коля. — Или уехали куда вообще?

У Вартана в глазах мелькнуло разочарование, а в Колином вопросе прозвучало явное удовольствие.

Ирка по-всегдашнему приветливо улыбнулась:

— Именно, что «вообще», как Коля говорит. Они, эти самые… вообще есть на свете? Тебе не показалось?

Севка нахмурился.

Эти малыши, кажется, сомневаются в нем? Да как они смеют!

Ноздри у Севки раздулись.

— Узнаете, как эти страшные злодеи и хулиганы уехали, как их нет на свете! Они вам покажут, что и не обрадуетесь! Это я уехал! Меня нет в Ленинграде, я, если хотите знать, на Урале. Путешествую по Ильменскому заповеднику. Вот!

Вартан опешил:

— Ка-ак так?

Прозвенел Колин смех-бубенчик:

— Да ты вот он! — Коля ткнул пальцем в Севкину сторону.

Ирка обошла Севку кругом, с интересом его оглядывая, и пропела задумчиво:

А я еду, а я еду за тума-аном.
За мечтами и за запахом тайги!

— Много вы понимаете! — воскликнул Севка. — Я уже послал две телеграммы. И начал писать письмо. Завтра утром надо его отправить в штаб путешествий. Необразованные люди! Там на Урале горные хребты и отроги. Вчера я встретил медведя. Он ел мед диких пчел. Ветер дул в противоположную сторону, и он меня не заметил. Если бы солнце не било мне в глаза, я легко мог бы его застрелить. Но я не стал стрелять, пожалел лесного гиганта.

— Большой медведь? — с искренним любопытством спросил Коля.

— Почти с танк величиной! Это такая особая порода, Были бы вы поумнее, могли бы, как местные жители-очевидцы, написать автобиографию моего путешествия. Я бы вам все рассказал, продиктовал даже.

— Хо-хо-хо! Автобиографию ему!

Ребята вздрогнули, обернулись. Чуть поодаль стоял Виктор, ученик технического училища. Он попыхивал папироской и хохотал.

— Маленьких охмуряешь? Откуда ты такой взялся?

Багрово покраснев, Севка сказал высокомерно, дрожащим от обиды голосом:

— Кто вы такой, чтобы делать мне замечания? Как вы смеете оскорблять? Мы путешествуем по заповедникам, наша пионерская дружина. И посылаем письма, телеграммы из тех мест, где находимся. Пойдите в библиотеку нашей школы! Там на стенде — телеграммы, письма вывешены. И если с моего… местонахождения они написали бы от лица жителей автобиографию моего путешествия, то…

— Ну чего ты разбушевался, чудачок? — миролюбиво сказал Виктор. — Играют в путешествия пионерчики, и очень хорошо, ка здоровье! А как может кто-то написать твою автобиографию? Ты соображаешь, что говоришь? Ты знаешь, что такое «авто»?

— «Авто» — это самосвал или такси, — сказал Вартан.

Виктор захохотал, подавился дымом папироски, закашлялся.