Кутузов

Из письма от 22 марта явствует, что и в Саксонии русские войска встретили теплый прием, но в основном Кутузов сообщал о встрече с венценосным союзником, которого он впервые видел при исполнении дипломатической миссии в 1797 году: «Вчерась Король Прусский приехал сюда в три часа пополудни. Гвардия, гренадерский корпус, кирасиры и несколько артиллерии были в строю. <…> Удивительно, что говорит много по-русски; мне перед войсками наговорил большие комплименты. Сегодня поутру был у меня с визитом, и я его принял. В Дрездене наши приняты чрезвычайно, и в вечеру дали итальянскую La Vestale. Сказывают, оркестр первый в свете. <…> Благодарю очень Костиньку, что уведомил, что бон-маман чашку разбила. <…> У меня сегодня бал для Короля, а билеты званые от имени одной дамы, для того, что пост»³⁷. Как и в 1797 году, Фридрих Вильгельм III относился к Кутузову с подчеркнутым уважением, что, в особенности, подтверждает письмо от 25 марта: «Король поехал очень доволен. Удивительно, как все у русских перенимает, говорит по-русски и читает. Я ему иногда рапорты посылаю по-русски. За день до отъезду прислал ко мне государственного канцлера (Гарденберга. — Л. И.), который подал мне от Короля: черного и красного орла (то есть ордена. — Л. И.), сказав от имени Короля, что он благодарит меня, как восстановителя Пруссии, и что, ежели поможет Бог, утвердит все начатое, тогда Король желает иметь меня своим согражданином и утвердит за мною имение в Пруссии. Я его благодарил так учтиво, как надобно, сказав, однако же, что Император Александр никогда не допустит нуждаться в чем-либо ни меня, ни детей моих. Все это сказал я Государю. Орденов здесь больше никому не давал, чтобы не поравнять кого-нибудь со мной. Думаю, сегодня пошлем (с Государем. — Л. И.) рескрипт Федору Петровичу (Опочинину на орден Святой Анны 1-й степени. — Л. И.). Впрочем, и я еще на первого Георгия не имею (рескрипта. — Л. И.). Ей-Богу, недосуг. Забыл сказать, что дал Король мне табакерку на 4800 талеров ценою. Завтра выходим в поход к Дрездену, где уже будем накануне Пасхи. Там уже есть тысяч шестьдесят наших войск. Целую и благословляю детей и внучат, которые те же дети…»³⁸

«28-го марта, Краточин. Вот вам опять молебен. Взята крепость польская, Ченстохов, — где славный монастырь, явленный образ и пр.; — да и французский корпус под командою генерала Морана с двенадцатью пушками, более трех тысяч весь или побит, или взят. Я купил тебе, мой друг, большой кусок на дворцовое платье, чего-то белое, с серебряною нитью; только очень хорошо. Белого гладкого левантину в Калише не было, а впереди будет. Нельзя было материи послать: фельдъегерь везет знамены и всякую всячину. С будущим пришлю. Я очень рад, что Катинька во дворце понравилась, и воображаю ее с хвостом (шлейфом). Соболева велено определить к герольдии. Нянюшкин сын ко мне не явился, и ищу его как булавку. Он, сказывают, в канцелярии Балашова. Кейзерлинг, о котором гра[финя] Ливен просила, определен майором в кавалерию»³⁹.