Кутузов

Он склонялся к мысли, что князя Григория Александровича отравили. Рассказывали, что банкир Зюдерланд, обедавший с Потемкиным в день отъезда князя из Петербурга, скончался в тот же день и в тот же час и чувствуя такую же тоску, что и Потемкин, умиравший на этом самом месте, на плаще, посреди степи, на пути из Ясс в Николаев. Видимо, им дали медленно действующий яд. Грешили подозрениями на братьев Зубовых. Но преждевременная смерть князя Григория Александровича, очевидно, была последствием широкого заговора. Кто же мог добиваться этого? Уж не прусские ли масоны, действовавшие в России через подставных лиц? Да не было ли злонамеренным и лечение самой императрицы в последний год царствования, явно поторопившее ее уход из жизни?

А ведь корпус под начальством Суворова должен был быть собран на западной границе не для экзерциций...

До самых Ясс Михаил Илларионович был задумчив, отвечал на вопросы невпопад. Он взял себя в руки лишь тогда, когда карета остановилась у огромного каменного дворца, построенного в 1806 году, при господаре Александре Мурузи.

Здание было любопытно тем, что окон в нем имелось по числу дней в году, а дверей – по числу недель. В тронной зале проходили заседания совета, или дивана, Молдавского княжества, составленного из знатнейших бояр.

В этом же дворце находилась резиденция главнокомандующего, который с нетерпением ожидал прибытия Кутузова.

4

Все раздражало Михаила Илларионовича в Прозоровском.

Хотя фельдмаршал, обращаясь к Александру I с просьбой о назначении к нему в помощники Кутузова, и писал, что «он почти мой ученик и мою методу знает», именно метода Прозоровского вызывала протест. На каждом шагу Михаил Илларионович убеждался, сколь непримиримы их взгляды – на армию, на воинское искусство, на солдата.

Рутинер и педант, Прозоровский боготворил прусский порядок. Улучшения, которые ввел в солдатскую жизнь Потемкин, казались ему оскорблением устава, а невнимание к мелочам – преступлением. Руководствуясь картами времен екатерининских войн, он направлял на квартиры войска в те места, где некогда были богатые города и селенья, а теперь простиралась голая пустыня. Солдаты замерзали в землянках, а по весне гибли от болезней в гнилой местности. Интенданты, входя в сговор с докторами, тысячами губили людей, наживаясь даже на продаже гробов. Правитель канцелярии Прозоровского Безак, начальник госпиталей Кованько, поставщик Шостак грабили более, нежели разбойники в лесу.

Горше всего была судьба ополченцев – крестьян, которых собрали только для войны с французами, а после обещали распустить по домам. Обманом оторванные от сохи, они служили плохо, многие бежали, и были случаи возмущения целых батальонов. Беглые были пойманы и под конвоем полицейских бродили по ясским улицам в цепях, выпрашивая милостыню.

Зато роскошь и блеск царили в главной квартире. Прозоровский привез с собой в Молдавию толпу сановников, камер-юнкеров, камергеров, адъютантов свиты государя и гвардейских офицеров. Он приглашал за стол по три раза на день более ста человек, громко рассуждая о старине, о тактике, о Фридрихе II. Князя никто не слушал. В то время как он сам себе бубнил о прусской войне в царствование Елизаветы Петровны, молодежь веселилась и упражнялась в остроумии. Иной забавлялся насчет воротника своего соседа, говоря, что он похож на откидную коляску, другой на вопрос, здорова ли его жена, отвечал:

– Какая? Та, которую я оставил в России, или здешняя...

Любвеобильный Милорадович пленился дочерью одного из первых бояр Валахии. Она легкомысленно поверила его обещаниям жениться на ней, о которых генерал позабыл, как только выехал из Бухареста. Когда Кутузов услышал фамилию этого боярина – Филипеско, то содрогнулся. Да, это был тот самый шпион, который стоял первым в списке турецкой агентуры, раздобытом Михаилом Илларионовичем в Константинополе. Прежний глава Валахии Ипсиланти хотел казнить его, но Филипеско сумел очернить Ипсиланти в глазах Михельсона и удалить из Бухареста, Прозоровский не только оставил все в силе, но и позволил Филипеско сместить служившего прежде в русских войсках Варлама, которого Ипсиланти, уезжая, назначил каймаком – вице-президентом Валахии.

Спорить с князем не было никакой возможности. Кутузов пытался что-то доказать фельдмаршалу, но тот резко обрывал его:

– Вы, сиречь, еще слишком молоды, чтобы знать то, о чем я вам говорю!..