Кутузов

На следующий день после Малоярославецкого сражения «Кутузов хотел целою армией опрокинуть головы колонн французской армии, когда они выходить будут из Малоярославца, разбив их, вступить в город и тогда уже держаться в этой позиции. Но когда граф Милорадович дал знать, что неприятель покоен, и летучие отряды донесли о направлении его к Верее, Кутузов решился отступить в Гончарово. Переход этот, дознанный всеми ненужным и заставивший нас потерять трое суток, был после единственным обвинением, которое возводимо было на него. Суждение о событии сем и после времени не оправдало Кутузова в глазах Александра, даже когда он пожал лавры победы и изгнал французов из России, несмотря на совершенное уничтожение их армии. Первая встреча их, когда они увиделись, в Вильно была, что Государь с негодованием потребовал от старика отчета в так называемом им бездействии армии. Оправдание Кутузова коротко, ясно, удовлетворительно» ¹⁴². Вероятно, князь А. Б. Голицын что-то перепутал, потому что Кутузов направил подробный рапорт государю еще 7 ноября из города Красного: «Всемилостивейший Государь! Из донесения моего сего числа Ваше Императорское Величество усмотреть изволили, что сделано при Красном, к которому направлялись все неприятельские силы. Все сие не сделано прежде по Смоленской дороге по многим причинам. С самой той минуты, как неприятель после разбития 6-го числа прошедшего месяца (под Тарутином. — Л. И.) решился оставить Москву, должно было прежде думать закрыть коммуникации наши с Калугою и воспрепятствовать ему вход в оную, чрез которую он намерен был пройти в Орловскую губернию и потом в Малороссию, дабы не терпеть тех недостатков, которые довели теперь его армию до такого бедственного состояния. Что он имел сие намерение, подтвердили мне многие из пленных генералов, почему и должно было заставить его идти по Смоленской дороге, на которой (как нам известно было) он не приготовлял никакого пропитания. Сии причины понудили меня, оставя Малой Ярославец, перейти на дорогу, ведущую от Боровска чрез Медынь к Калуге, где уже находился неприятельский корпус; от сего моего движения неприятель должен был, оставя свое намерение, идти чрез Верею на Смоленскую дорогу; я же шел чрез Медынь к Боровску, чтобы сближиться и в случае, если нужно соединиться с моим авангардом. Генерал Милорадович имел при себе 2-й и 4-й корпуса и достаточное число кавалерии и, будучи обманут ложным движением, принял было близко к Медыне по Боровской дороге; но, узнав о марше неприятеля от Боровска уже к Верее, направился вслед за оным, но потерял однако же целый марш и взошел по следам неприятеля на Смоленскую дорогу; Главная же армия боковою дорогою направилась к Вязьме. Случилось, что я близко трех дней не мог получить от авангарда сведения, потому что неприятель бегущий рассыпался по сторонам дороги и, наконец, также ложное известие, будто бы генерал Милорадович, после сражения с неприятелем, не доходя до Вязьмы, должен был отступить. Сии обстоятельства остановили меня на 8 часов, и армия не могла приближиться к Вязьме, сделав в тот день сорок верст маршу, прибыла не ранее как за полночь, а могли поспеть только 40 эскадронов кирасир с конною артиллериею под командою генерал-адъютанта Уварова, которые способствовали к разбитию неприятеля под Вязьмою генералом Милорадовичем. Неприятель не мог держаться и в городе, где был он форсирован и часть его перебита; он, того вечера, прошед Вязьму, не смел остановиться и удалился по Смоленской дороге прежде, нежели армия к оной приближиться могла.

Вот причины, которые воспрепятствовали нанести неприятелю таковой чувствительный удар при Вязьме, каковой нанесен ему при Красном. Притом, сказать должно, что при Вязьме не был он еще в таковом расстройстве, имел еще почти всю артиллерию, и тех знатных потерей в людях еще сделано им не было, которые он понес ретирадою до Смоленска. Ошибки, от ложных известий иногда происходящие, неизбежны. Предприятия в военных операциях основываются не всегда на очевидности, но иногда на догадках и на слухах, но ложные известия, о коих упомянул я выше, произошли от самых казаков, но и они впали в сие недоразумение невинным образом. От Вязьмы предприял я диагональный марш чрез Ельну к Красному, где и настиг неприятеля» ¹⁴³.