Кутузов

Здесь всех занимала только что случившаяся дуэль. В Киеве был расквартирован славный Московский пехотный полк, которым командовал Федор Федорович Монахтин. Многолетней заботой и тщанием он довел его до полного совершенства. Природный холостяк, полковник этот, кажется, оставил в себе только кровь, чтобы пролить за Отечество. Все же прочее, до последней пуговицы, продавал, а деньги обращал на покупку солдатам нужного по интендантской части и видел в них родных детей. Тем горше было повеление: сдать московцев Николаю Семеновичу Сулиме и принять начальство над новгородскими мушкетерами.

Полковник не стерпел обиды и потребовал от Сулимы удовлетворения.

И Монахтина, и Николая Семеновича Кутузов знал хорошо и любил как превосходных командиров. Дуэль была жестокой. Полковники бились на шпагах в пустом военном госпитале. Монахтин разрубил Сулиме лоб, а тот перебил Федору Федоровичу два пальца на левой руке.

Михаил Илларионович мог видеть их на другой день – на разводе, куда они явились, несмотря на свежие раны. Стоявший рядом с Кутузовым военный губернатор князь Васильчиков поглядывал на обоих полковников довольно сурово, но ничего им не сказал: честь офицера ценилась превыше всего...

Здесь, в Киеве, Михаила Илларионовича отыскал флигель-адъютант Федор Тизенгаузен.

Высоченный, белокурый, он ворвался в его покои и так сжал в объятиях тестя, что тот взмолился:

– Раздавишь, батюшка! Ты же не на медведя пошел!..

Кутузов получил высочайший рескрипт: государь вызывал его в Петербург, чтобы возглавить экспедиционную армию против Наполеона.

9

В крайней нужде Александр I сменил-таки гнев на милость.

Лондон был охвачен паникой. Наполеон сосредоточил двухсоттысячную армию у берегов Ла-Манша, чтобы с помощью испано-французского флота произвести высадку в Англии. Правительство Питта требовало от русских немедленной помощи.

Михаил Илларионович готовился к нелегкому походу и делал прощальные визиты. Он навестил Аграфену Александровну Рибопьер, племянницу своей жены и вдову храброго бригадира, в ее роскошном доме, более похожем на дворец. В блестящей толпе завсегдатаев выделялась эксцентричная и бойкая графиня Ромбек, сестра австрийского посла Кобенцля, покинувшего Петербург в 1797 году и ставшего министром иностранных дел в Вене. Она выучилась русским непечатным выражениям, которыми украшала французскую речь, и очень дружила с Аграфеной Александровной. Муж графини – старичок эмигрант – обычно дремал на вечерах где-нибудь в уголке, и она будила его, крича на всю залу:

– Ромбек! Держитесь же на ногах!..

И приправляла свой приказ соленым мужицким словцом.

Когда Кутузов беседовал с хозяйкой, вспоминая достоинства покойной Анастасии Семеновны, ее матушки, к нему подошел Александр Рибопьер. Скучая бездействием, двадцатичетырехлетний камергер двора просил своего двоюродного деда взять его с собой в поход.

Михаил Илларионович оборотился к его матери и твердо сказал:

– Отец пал на моих глазах: я не хочу брать на войну сына...

Навестив Марию Антоновну Нарышкину, он застал у нее красавца лейб-гусара, гибкого, словно хлыст, с черными кудрями и лихо подкрученными усиками.

– Давно хочу представить вам, Михайла Ларионович, моего брата Бориса... – сказала фаворитка.

– А-а-а... – самым добродушным тоном отозвался Кутузов. – Так это вы, сударь, чуть не отправили на тот свет моего внука...

Горячая польская кровь бросилась лейб-гусару в лицо, которое приняло цвет его алого гвардейского ментика.

– Ваше высокопревосходительство! Мы дрались на честной дуэли!..

– Полноте, полноте, князь, – успокоил его Михаил Илларионович. – Сам Саша Рибопьер рассказывал мне и о вашем искусстве, и о вашем рыцарстве...

– А у меня к вам просьба. – Мария Антоновна положила на плечо Кутузова свою прекрасную руку. – Брат мой мечтает драться против Бонапарта...

– Именно такого молодца я хотел бы видеть у себя адъютантом, – без промедления ответил Михаил Илларионович, подумав, что отказал в просьбе внуку, чтобы удовлетворить его обидчика. Да! Чего не сделаешь ради одной волшебной улыбки Марии Антоновны!

Перед уходом Кутузов сказал:

– Как вы похожи! Находясь со мной, брат ваш будет ежечасно напоминать мне о вас...

Последний вечер в Петербурге Михаил Илларионович провел в кругу своей большой семьи. Он собрал всех дочерей с их чадами. Вместе с ним готовился к походу Федор Тизенгаузен.

Когда наступила пора прощания, Кутузов крепко расцеловал самых маленьких и прослезился:

– Увижу ли я вас, дорогие детки! Помните же старика, который поведет русскую рать против непобедимого Бонапарта!..

Глава втораяСЛАВНАЯ РЕТИРАДА

1

В местечке Радзивиллов Кремснецкого уезда, близ австрийской границы, собиралась Подольская армия.