Кувшин золота

— Я знаю, сэр, — ответил Михаул, — такая уж у меня поговорка. Но как ваша честь доберется до Ангуса? Я слышал, что его не видали уже сто лет, и только однажды ночью он полчаса проговорил с одним человеком в Килмашеоге.

— Я найду его, будь уверен, — ответил Философ.

— Зуб даю, что найдете, — горячо ответил Михаул и встал. — Долгих лет и доброго здоровья вашей чести, — сказал он и повернулся к двери.

Философ разжег трубку.

— Мы живем столько, сколько нам отпущено, — сказал он, — и имеем такое здоровье, какого заслуживаем. Твое приветствие воплощает нефилософическое представление о смерти. Мы должны уступать во всех логических завершениях.

Соединение противоположностей есть завершение. Жизнь движется к смерти как к цели, и мы должны подходить к этой следующей стадии опыта либо беззаботно, как к тому, что должно случиться, либо с хорошим, честным любопытством, как к тому, что может случиться.

— Не так уж это забавно — быть покойником, сэр, — сказал Михаул.

— Откуда ты знаешь? — ответил Философ.

— Да уж знаю, — сказал Михаул.

Глава VIII

Провалившись в нору у подножия дерева, дети обнаружили, что падают по скользкой узкой трубе, уходящей под укос вниз; труба аккуратно выбросила их в небольшую комнатку. Эта комнатка была вырыта прямо под деревом, и ни один из корней и корешков, проходивших в том месте, не был потревожен, что потребовало большого старания, поскольку корни проходили через комнату, извиваясь и переплетаясь самым причудливым образом. Чтобы перейти с одного места на другое, приходилось обходить, перепрыгивать и подлезать под них до бесконечности. Некоторые корни проходили весьма удобно для того, чтобы сделать из них низкие сиденья и узкие неровные столики, а дальше вниз все корни уходили в пол комнаты и следовали дальше в том направлении, какого требовало их дело. После открытого воздуха это место показалось детям очень темным, и несколько минут они ничего не видели, но спустя немного времени их глаза привыкли к полумраку, и они вполне смогли все разглядеть. Первым, что они увидели, были шесть человечков, сидевших на низких корнях. Все они были одеты в зеленую одежду и маленькие клеенчатые переднички, а на головах у них были высокие зеленые колпачки, которые покачивались в такт их движениям. Все они деловито мастерили обувь. Один сучил на колене дратву, другой размачивал куски кожи в ведре с водой, третий полировал внутреннюю сторону ботинка куском обработанной кости, четвертый подравнивал каблуки коротким и широким ножом, а пятый вколачивал в подошву деревянные шпильки. Все шпильки он держал во рту, и от этого лицо его широко и весело ухмылялось, а как только ему требовалась шпилька, он выплевывал ее себе в руку и дважды стукал по ней молотком, затем выплевывал следующую шпильку, и она всегда попадала правильным концом вверх, и ни разу ему не приходилось стукать молотком больше, чем дважды.

На его работу стоило посмотреть.

Дети выскользнули из норы так неожиданно, что почти позабыли все правила хорошего тона, но как только Шеймас обнаружил, что он находится в комнатке, он снял шапку и встал.

— Господь со всеми здесь, — сказал он.

Лепрекон, который завел их сюда, поднял Бригид с пола, к которому ее все еще приковывало изумление.

— Сядь вон на тот корешок, дитя моего сердца, — сказал он, — и ты сможешь вязать для нас носки.

— Да, сэр, — послушно сказала Бригид.

Лепрекон снял с высокого горизонтального корня четыре спицы и клубок зеленой шерсти. Для этого ему пришлось перелезть через один корень, обойти три и подняться по двум, и он сделал это так легко, словно ему это ничуть не составило труда. Спицы и шерсть он вручил Бригид Бег.

— Ты умеешь обметывать пятку, Бригид Бег? — спросил он.

— Нет, сэр, — ответила Бригид.

— Ну, значит, я покажу, когда ты до нее дойдешь.

Все шесть лепреконов остановили работу и смотрели на детей. Шеймас обратился к ним.

— Господь благослови вашу работу, — сказал он вежливо.

Один из лепреконов, седой и морщинистый, с тонкими седыми усами, свисавшими далеко вниз, промолвил тогда:

— Подойди сюда, Шеймас Бег, я сниму с тебя мерку на пару ботинок. Поставь ногу вот на этот корень.

Мальчик так и сделал, и лепрекон снял мерку с его ноги деревянной линейкой.

— Теперь ты, Бригид Бег, покажи мне свою ногу. — И он смерил также ее. — Будет готово к утру.

— А вы никогда не делаете ничего, кроме обуви, сэр? — спросил Шеймас.