Кувыр-коллегия (СИ)

И Авдотья Буженинова, любимая карлица императрицы, задумала женить на себе именно этого шута. Он хоть и служил в кувыр коллегии, но все же был князем и роду был древнего и знаменитого. Могла ли думать она, когда нищенкой скиталась по столице, что станет женой такого человека. Но сейчас она своего случая не выпустит. И императрица ей поможет, а благодаря волшебству Левенвольде Голицын-Квасник полюбит её.

Буженинова схватила Голицына за рукав его кафтана.

— Вот квасок малиновый. Свеженький.

— Такой граф Бирен любит, — Квасник посмотрел на Буженинову. — Сейчас пойду и отнесу ему.

— Да ты сам испей его, дурак. Тебе небось сей квасок такоже люб? Вот и пей.

— Да смею ли? Граф смотрит на столик с напитками. Мне стоит поднести ему.

— Да он не напитки ищет. Ему этот скрипач Педрилло надобен. Он его и ищет. Да и этот жид Либман рядом с ним трется. Смотри. Пей.

После этих слов Буженинова исчезла. Она поспешила к тому кружку, где сидела Анна и слушала побасенки Кульковского и Лакосты, которые завладели вниманием государыни после "петушиного" боя Балакирева и Апраксина.

Буженинова была уверена, что Квасник отхлебнет из бокала…

Но Буженинова ошиблась. Бирен искал не Пьетро Миру, он действительно хотел пить. И ему был нужен именно Квасник. Карл фон Левенвольде незаметно подобрался к Голицыну и шепнул ему:

— Граф Бирен желает малинового кваса! Живо отнеси!

Квасник даже не удосужься посмотреть, кто ему это приказал и схватил бокал. Он поспешил к Бирену. У Карла Левенвольде часто забилось сердце. Все получилось и никто на них даже подумать не сможет ничего плохого.

"Сейчас Бирен выпьет и через три дня его не станет! И тогда я займу его место и в спальне императрицы и у руля империи Российской. Затем после того как не станет Бирена, я уничтожу Остермана и Миниха. Хотя с фельдмаршалом можно и заключить соглашение, если он будет благоразумен! Миних сейчас нужен. Он ведет войну с османами и такого полководца отыскать не столь простою. Но что это?"

Левенвольде увидел, как Квасник был остановлен в шаге от графа Бирена. Он уже был готов отдать бокал с пенистым квасом обер-камергеру, но властная рука остановила его. Человек в сиреневом кафтане бокал из руки Квасника вырвал…..

Малиновый квас попал не в руки графа Бирена! Обер-прокурор империи Анисим Маслов в сиреневом с золотом кафтане схватил бокал у Голицына и стал жадно пить.

— Жарко! — произнес он. — Небось Бирену тащил?

— Его светлость желали испить, — пробормотал князь-шут.

— Его светлость и подождать могут, — говорил это Маслов нарочно громко, желая показать презрение к Бирену. — А ты, братец, шут?

Голицын ничего не ответил обер-прокурору и только немного поклонился.

— Странно сие. Князь и шут. Такого ранее не бывало. Но при Бирене все можно. Так принесешь еще ему квасу?

Квасник снова поклонился и пошел за новой кружкой….

Левенвольде сжал кулаки! Его безупречный план по устранению конкурента провалился. И провалился из-за пустяка! И откуда взялся это обер-прокурор? Вылакал всю кружку с ядом, который он с таким трудом достал.

Впрочем, дело не в яде. Яд у него еще был, а вот как его дать жертве еще раз? Такую комбинацию будет теперь придумать не столь просто. Да и Карл знал, что один и тот же план два раз не сработает. И получается, что вместо того чтобы уничтожить своего врага, братья Левенвольде оказали ему услугу. Они сами врага графа Бирена отравили.

"И что теперь? Маслов дурак сдохнет. А мне придется подкупить слуг графа. Хоть и опасно сие, но так, пожалуй, вернее будет".

Карл фон Левенвольде после этого прием покинул и отправился домой. Императрица Анна его отсутствия даже не заметила…

Лейба Либман приблизился к Бирену.

— Граф, мне нужно сказать вам два слова.

— Именно сейчас, гере Либман? Нельзя ли отложить беседу до завтра?

— Нет, граф. Дело идет об интересах Российской империи и безопасности трона государыни.

— Что? Ты сошел с ума, Лейба. Говори тише. Нас могут услышать. Хватит пугать фрейлин и придворных.

— Хорошо, граф. Но нам стоит выйти отсюда, и мы никого не станем пугать.

— Идем отсюда в мои покои.

— Готов следовать за вашей светлостью.

— Иди пока сам. А я должен сказать пару слов государыне.

— Но смотри не пей ничего, Эрнест, — прошептал на ухо Бирену еврейский банкир.

— Не пить? — не понял его Бирен. — Ты про что?

— Я сказал, что тебе ничего не следует пить. Вот и все. Исполни мою просьбу.

— Хорошо. Иди. Я следом.

Бирен приблизился к Анне, придворные и карлики расступились, уступив ему дорогу.

— Анхен, я должен удалиться. У меня важные дела. Так что прости меня.

— Но ты вернешься, Эрнест? — спросила императрица.

— Постараюсь, Анхен. Но Либман сказал, что у него важное дело. А ты его знаешь. Он зря беспокоить не станет.

— Хорошо иди. Но возвращайся. Я жду тебя.

Бирен удалился с куртага и по пути позвал за собой Пьетро Миру…..

— Отчего ты увел меня, Эрнест? — спросил Пьетро, когда лакеи затворили за ними двери.

— Либман позвал меня, и я хочу, чтобы и ты присутствовал при разговоре. Тем более что государыне ты сейчас не нужен. Там Кульковский и Лакоста стараются.

— А что случилось?