Кузены

Я раздраженно втягиваю воздух сквозь зубы и принимаюсь запихивать бумаги обратно в папку, которую держу в руках. Внутри – газетные вырезки и распечатки с информацией о Чаячьем острове и Милдред Стори. В основном, правда, о первом, вторая ведет жизнь затворницы и появляется только на летнем балу для гостей курорта. На прошлогоднем фото из местной газеты она в огромной, какой-то театральной шляпе и перчатках, словно английская королева. Рядом стоит Дональд Кэмден, юрист, отправитель пресловутого «Вам известно, что вы сделали». На вид – самодовольный чудак, которому такое задание наверняка было по душе.

Милдред сейчас наиболее известна как меценатка. Судя по всему, у нее огромное частное собрание картин и скульптур, и она тратит кучу денег, поддерживая местное сообщество художников. Похоже, это единственная причина, почему оно еще существует на этой невзрачной груде камней, которую по недоразумению называют островом. Ну, хоть что-то хорошее…

В глубине папки – материалы, связанные с Обри, Милли и их родителями. Старые отзывы на книгу Адама Стори, репортажи с соревнований по плаванию, заметка о том, что Тоси Такахаси стал партнером в одной из крупнейших юридических фирм Нью-Йорка. Я раскопал даже их с Аллисон Стори свадебные клятвы в колонке «Нью-Йорк таймс» почти двадцатилетней давности. Про развод, однако, там не упоминалось.

Наверное, немного странно таскать это все с собой, но я ведь никого из них не знаю. А когда я чего-то не знаю, то всегда изучаю неизвестное самым тщательным образом.

Я сую папку в свою спортивную сумку – один из тех здоровенных баулов, которые обычно берут с собой в летний лагерь на пару недель. Мне этого должно хватить на два месяца, пожитков у меня немного. Застегиваю молнию.

– Может, попробовать каким-нибудь объездным путем? – говорю я. До отправления всего восемь минут.

– Это и есть объездной путь. – Фредерико взглядывает на меня в зеркало заднего вида. – Как у тебя со скоростью?

– Что?

– Одолеешь милю за пять минут?

– Черт! – До меня наконец доходит. – Вы это серьезно?!

– Мы стоим на месте, парень. На твоем месте я бы взял ноги в руки – и вперед.

– Но у меня сумка! – в отчаянии рычу я.

Фредерико пожимает плечами:

– Ты вроде в хорошей форме. Или так, или пропустишь свой паром. Когда там следующий?

– Через два с половиной часа. – Бросив взгляд на приборную панель – остается уже семь минут, – я принимаю решение: – А, к черту! Бегу.

В конце концов, миля – это не так уж много, ничего страшного. Все лучше, чем торчать на пристани еще почти три часа. Машина тормозит, я выбираюсь и закидываю лямки сумки на плечи, как будто это огромный рюкзак.

– Судя по спутнику, тебе направо, – указывает в окно Фредерико, – прямо по той дороге. Удачи!

Не отвечая, я пересекаю поросшую травой обочину и пускаюсь бегом. С полминуты все идет нормально, а потом вдруг становится хуже некуда – сумка колошматит меня по спине, сквозь тонкие подошвы дешевых кроссовок я чувствую каждый камешек, легкие начинают гореть… Фредерико ошибся – я вообще не в форме. Мускулы у меня есть, потому что я каждый день по нескольку часов таскаю коробки, но бегать по-настоящему мне не приходилось уже очень давно. Дыхалка совсем не справляется, и с каждой секундой положение усугубляется.

Однако я не сдаюсь и стараюсь прибавить темп – мне кажется, я бегу слишком медленно. Пересохшее горло саднит, легкие как будто сейчас лопнут. Я миную дешевый мотель, рыбный ресторанчик, поле для мини-гольфа… В воздухе разлита удушливая жара, когда влага оседает на теле, даже если просто стоять. Я весь насквозь мокрый, волосы мокры от пота, футболка прилипла к груди. Рвануть бегом было ужасной ошибкой. Что скажут родители, если я прямо здесь, на обочине, рухну в обморок?

Каким-то чудом я все же продолжаю держаться на ногах. Сумка бьется о спину, глаза щиплет от пота, я ничего не вижу. Кое-как проморгавшись, различаю угол приземистого белого здания. Приблизившись, замечаю мощеную дорожку и вывеску «Управление пароходства». Не знаю, успею ли, но, по крайней мере, я на месте.

Задыхаясь, бросаюсь к окошку кассы. Блондинка за стеклом, ярко накрашенная и с завитой челкой, смотрит на меня с усмешкой.

– Поменьше страсти, красавчик, ты для меня слишком молод.

– Билет, – выпаливаю я, отыскивая кошелек в кармане. – На… час… двадцать.

Она качает головой. Сердце у меня обрывается.

– Ты всегда так впритык являешься? Еще немного, и не успел бы. Восемнадцать долларов.

У меня не хватает дыхания даже поблагодарить. Я расплачиваюсь, хватаю билет и вваливаюсь через двери в зал ожидания. Он больше, чем я думал, приходится снова прибавить шаг. Держась рукой за бок, в котором зверски колет, бросаюсь к выходу. Кажется, меня вот-вот вырвет.

На пристани почти никого нет, только несколько человек машут отъезжающим. У прохода к парому стоит мужчина в темных брюках и белой рубашке. Взглянув на часы, он подбирает свисающую со столбика цепочку и протягивает ее к противоположному, перекрывая проход. Потом видит меня, мчащегося с билетом в протянутой руке… «Подожди! Будь человеком!» – кричу я про себя.