Кузина Джейн

– А что имела в виду мисс Тимбуртон, мгновение спустя спросил Чарльз, – когда заявила, что у меня крепкая основа? Должен сказать…

Губы Саймона дернулись.

– Да нет, она имела в виду Основу из «Сна в летнюю ночь». Уинифред у нас без ума от театра и мечтает поставить дома спектакль. Она сказала, что вы будете прекрасным Основой

– О! – воскликнул Чарльз. – Вы меня успокоили. А то я уже подумал, что она из этаких современных женщин, которые в восторге, когда им удается кого-нибудь позлить. Основа, надо же! – продолжил он после не которого раздумья. – В прошлом году на Прощании с летом в Бедфордшире, усадьбе герцога Капшэма, я участвовал в нескольких домашних постановках. Одно из творений герцогини. Не понравилось. Дураком себя чувствовал.

– Ну, у вас, как у Основы, лицо будет скрыто под маской большую часть спектакля, так что об этом вам нечего беспокоиться, – неуверенно сказал Саймон.

– Так вот, – произнес Чарльз. – Герцогиня выбрала для постановки «Любовь за любовь» Конгрева, кажется, и я могу доложить, что меня очень хвалили за то, как я сыграл Тэттла. М-м-м… да… – Его взгляд прояснился. – Я думаю, мне понравится играть Шекспира.

– Уинифред будет довольна, – заверил его Саймон.

Это оказалось сущей правдой. На следующее утро на репетиции Уинифред начала первую сцену с Основой, и хотя сначала и были некоторые прения, когда Чарльз узнал, что маска, под которой должно скрываться его лицо, – ослиная, Уинифред удалось быстро успокоить его раненое amour propre.[7]

Герарду и Гарри, похоже, нравились их роли Миляги и Дудки. Маркус был вынужден временно принять роли Пигвы и Заморыша, и теперь компания шутов была в сборе, за исключением Рыла, о котором Уинифред пообещала позаботиться позднее.

Как и следовало ожидать, поскольку в постановке участвовало несколько джентльменов и красивая молодая женщина, то очень скоро поднялся шум. Перед самым ленчем, вернувшись после очередного нескончаемого разговора с Минстером, Саймон большими шагами вошел в Малиновую гостиную и увидел, что Чарльз, Герард и Гарри стоят на сцене, энергично жестикулируя, а Маркус сидит рядом с Уинифред, и их головы вместе склонились над пьесой.

– Нет, нет, Уинифред! – говорил Маркус. Он снял пиджак, шейный платок и закатал рукава, отвратительнейшим образом, на взгляд Саймона, создавая обстановку случайной интимности. Саймон увидел, как молодой человек, ведя пальцем по строчкам, положил руку на ладонь Уинифред. – Видите, здесь написано, что все шуты входят вместе. Нельзя, чтобы Основа выходил на сцену слева и прошел весь путь до стола за несколько секунд. Ему придется выйти сзади вместе со всеми, как здесь написано.

– Да, – ответила Уинифред, и ее лицо вспыхнуло решимостью, – но если он так сделает, то пройдет как раз перед Дудкой, который будет в это время говорить.

Саймон в раздражении посмотрел на Чарльза, который с энтузиазмом оспаривал герардовское видение роли Дудки, не обращая внимания на женщину, за которой, как ожидалось, он должен был ухаживать.

– О Господи, вы не могли бы чуть потише? – громко воззвал Саймон, подойдя к сообщникам. – Шум такой, как будто здесь происходит публичная казнь.

Маркус поднялся поприветствовать Саймона, нисколько не раскаиваясь.

– Простите, старина. Мы тут размышляем, вы же знаете.

– Не лучше ли будет вам поразмышлять в одиночестве? – огрызнулся Саймон. – Разве вам не надо учить свою роль? – Он глубоко вздохнул, взял себя в руки и повернулся к Уинифред: – Может быть, вы сейчас распустите труппу, чтобы мы могли подготовиться к ленчу? А потом, как мне кажется, вам стоит отрепетировать сцену Титании и Основы.

– Замечательная идея, милорд! – ответила Уинифред. – Это сцена имеет первостепенное значение для сюжета… О Боже! – вскрикнула она, подняв руку. – Я не могу. – Ее улыбка осталась неизменной. – Я обещала Джейн поехать сегодня кататься верхом с лордом Стедфордом. Она сказала, что милорд выразил желание посмотреть окрестности.

«Так, и что же еще задумала эта несносная девчонка», – раздраженно подумал Саймон.

– Какая превосходная идея, – сказал он, – но я боюсь, что это невозможно. Если вы помните, – твердо продолжал он, едва Уинифред с ослиным упрямством попыталась раскрыть рот, – вы якобы больны и находитесь в постели с гнойной ангиной. Мы не можем позволить, чтобы вы скакали по окрестностям, олицетворяя собой само здоровье.

– Что там насчет здоровья Уинифред? – Саймон повернулся, услышав голос Джейн. Она стояла в дверях гостиной, и ее лицо выражало недоумение.

Саймон с некоторым удовольствием повторил, и с неменьшим удовольствием заметил, как ее тонкое личико нахмурилось.

– Глупости, – резко сказала она, – к нам никто не собирается…

– Нельзя отрицать такой возможности, – перебил ее Саймон. – Позвольте вам напомнить, – продолжил он, когда глаза Джейн рассержено сверкнули, – что подобные меры стали необходимы исключительно благодаря вашей двуличности.