Кузина Джейн

Первое восхищение юной девушкой давно уступило место в сердце Саймона жгучему желанию сдавить пальцами ее очаровательную шейку. На протяжении всего ленча она потчевала своих все более скучающих гостей сказками о прелестях лондонской сценической жизни, рассказанными ее мачехой. Несмотря на все свои усилия, Саймон так и не смог поколебать ее решимость последовать примеру Милисент. Девушка не видела ни одного недостатка в своем нелепом плане. Тот факт, что в глазах общества ее жизнь будет полностью разбита, особенно если ей вдруг повезет в задуманном, ничего для нее не значил. Ведь моя мачеха – приводила она свой излюбленный довод – была звездой лондонской сцены, а потом вышла-таки за папу. Ее везде принимали.

– Ну, не так уж и везде, – возразила мисс Бург. – Герцогиня Бенуотер отбрила ее, когда они вдвоем ездили в Мэйбридж. Поместье графа Грэнбрука, – пояснила она Саймону. – Конечно, всем известно, что характер у герцогини крут, но тем не менее.

– Ну и что? – был ответ Уинифред. – Как будто кому-то есть дело до того, что думает эта старая горгулья. Саймон чуть не вскрикнул от отчаяния. С такими взглядами Уинифред повезет, если она получит предложение даже от местного жестянщика.

Вернувшись к действительности, он укоряюще посмотрел на Маркуса, вчитывавшегося в пьесу.

– Да бросьте вы эту чертовину! Вы же не собираетесь и в самом деле участвовать в затее Уинифред!

Маркус поднял удивленные глаза.

– Конечно, собираюсь! Это будет славный спектакль, и я не пропущу его ни за что на свете.

Саймон фыркнул:

– И давно у вас появился такой интерес к творчеству Барда?

Маркус посмотрел на него без всякого выражения и вдруг взорвался:

– Вы что, думаете, что я строю куры Уинифред, так, что ли?

– Нет, ну что вы, – саркастически отозвался тот. – С чего бы это мне так решить, если вы весь день провели, прилипнув к ее маленьким розовым пальчикам? Господи, Марк, я никогда не видел человека, который выставлял бы себя таким посмешищем.

– Я не приклеивался к ее пальчикам. Ну, может, пару раз взял за руку… Саймон снова фыркнул.

– Но это была всего лишь учтивость, уверяю вас! А что касается посмешища, то вы просто перепутали мой энтузиазм с… с…

– С совершенно тошнотворным проявлением подростковой влюбленности.

Марк поднялся на ноги:

– Ну, смотрите, Саймон. Я не собираюсь терпеть от вас такое. Вы что, забываете про Лиссу?

– Я-то нет, а вот вы, очевидно, да.

– Что? – Марк раздулся от негодования. – Это просто чушь! Я люблю Лиссу. Я люблю ее с того самого момента, как впервые увидел.

– Так мне и было сказано.

– Так оно и есть.

Саймон оставался неподвижен.

– Тогда как вы могли так необузданно себя вести сегодня по отношению к Уинифред? – выпалил он.

– Я уже сказал вам, – отвечал молодой человек с чувством уязвленного достоинства, – что мне интересен ее замысел. Неужели в вашей голове не укладывается, что я просто мечтаю принять участие в ее спектакле?

Саймон не ответил, но его и без того осуждающий взгляд стал еще суровее. Марк бросил книгу на стоявший рядом стол и с жаром продолжил:

– Саймон, я воспитывался не как лорд. Я провел большую часть своей жизни на улицах Парижа, пытаясь прокормиться и ничего не зная о своем происхождении. Я обнаружил в себе акробатический талант и понял, что могу зарабатывать этим на жизнь. И я немного играл на сцене, и при этом обнаружил в себе кое-что еще. Представления – это мой хлеб.

– М-да… – осторожно заметил Саймон. – Припоминаю, как Диана говорила что-то о вашей неистребимой склонности превращать любую ситуацию в мелодраму.

Маркус ухмыльнулся.

– Пожалуй. – Его лицо снова сделалось серьезным, когда он повернулся к возвышению перед камином. – У меня остался зуд, не утихающий уже года три, с тех пор как я получил титул, ведь в обязанности виконта не входит ни акробатика на арене, ни сценические выступления. – Он снова повернулся лицом к своему другу. – Мне пришлось потрудиться, чтобы стать хорошим землевладельцем. Я старался изучить, как управлять хозяйством, я принимал во внимание все нужды моих арендаторов. Но я скучал по актерской жизни, Саймон. Мне не хватало театра, духа товарищества и всего остального. Знаете, когда я попросился с вами в Хэмпшир, это было продиктовано не просто желанием посетить одно из моих поместий. Я решил, что это шанс пережить приключение, и все к тому и идет. Эта возможность предоставилась случайно, наверное, для того, чтобы я еще раз смог почувствовать себя актером. Ну, почти актером. Маленький театр Уинифред – это, конечно, не профессиональный театр, но все же. И, – заключил он, воинственно выпятив подбородок, – я собираюсь насладиться каждой минутой.

Саймон сердито вздохнул:

– Как я понимаю, больше вам нечего сказать. Особенно, когда вы перестанете обцеловывать хорошенькие пальчики Уинифред.

Маркус проворчал: